|
Накануне условленного между нами отъезда Мишеля (он должен был тайно вернуться с дороги и увезти меня) я получила от него чрез его доверенного камердинера записку, в которой он назначил мне свидание в половине десятого часа ночи, в летней биллиардной, большой низкой комнате, пристроенной к главному дому со стороны сада. Он писал мне, что желает окончательно переговорить и условиться со мной. Я уже два раза виделась с Мишелем в биллиардной… у меня был «ключ от наружной двери. Как только пробило половина десятого, я накинула душегрейку на плечи, тихонько вышла из флигеля и по скрипучему снегу благополучно добралась до биллиардной. Луна, задернутая паром, стояла тусклым пятном над самым гребнем крыши, и ветер свистал пискливым свистом из-за угла стены. Дрожь пробежала по мне, однако я вложила ключ в замок. Я вошла в комнату, притворила за собой дверь, обернулась… Темная фигура отделилась от одного из простенков, ступила раза два, остановилась… – Мишель, – прошептала я. – Мишель по моему приказанию заперт под замок, а это я! – отвечал мне голос, от которого сердце у меня так и оборвалось… Предо мной стоял Семен Матвеич! Я бросилась было бежать, но он схватил меня за руку. – Куда? Дрянная девчонка! – прошипел он. – Умеешь к молодым дуракам на свиданье ходить, так умей и ответ держать! Я помертвела от ужаса, но всё порывалась к двери… Напрасно! Как железные крючья, впились в меня пальцы Семена Матвеича. – Пустите, пустите меня! – взмолилась я наконец. – Говорят вам, ни с места! Семен Матвеич заставил меня сесть. В полутьме я не могла разглядеть его лица, я же отворачивалась от него, но я слышала, что он тяжело дышал и скрипел зубами. Не страх чувствовала я и не отчаяние, а какое-то бессмысленное удивление… Пойманная птица, должно быть, так замирает в когтях коршуна… да и рука Семена Матвеича, который всё так же крепко держал меня, стискивала меня, как лапа… – Ага! – повторял он, – ага! Вот как… вот до чего… Ну, постой же! Я попыталась подняться, но он с такою силой встряхнул меня, что я чуть не вскрикнула от боли, и бранные слова, оскорбления, угрозы полились потоком… – Мишель, Мишель, где ты, спаси меня, – простонала я. Семен Матвеич еще раз встряхнул меня… Этот раз я не выдержала… я вскрикнула. Это, по-видимому, подействовало на него. Он утих немного, выпустил мою руку, но остался, где был, в двух шагах от меня, между мною и дверью. Прошло несколько минут… Я не шевелилась; он тяжело дышал по-прежнему. — 67 —
|