– Сколько вам лет? – спросила она вдруг. – Двадцать два. – Не может быть! Мне двадцать два тоже. Годы хорошие. Сложи их вместе, и то до старости далеко. Однако жарко. Что, я раскраснелась? – Как маков цвет! Марья Николаевна утерла лицо платком. – Только бы до лесу добраться, а там будет прохладно. Этакой старый лес – точно старый друг. Есть у вас друзья? Санин подумал немного. – Есть… только мало. Настоящих нет. – А у меня есть, настоящие – только не старые. Вот тоже друг – лошадь. Как она тебя бережно несет! Ах, да здесь отлично! Неужто я послезавтра в Париж еду? – Да… неужто? – подхватил Санин. – А вы во Франкфурт? – Я непременно во Франкфурт. – Ну, что ж – с богом! Зато сегодняшний день наш… наш… наш! Лошади добрались до опушки и вошли в нее. Тень леса накрыла их широко и мягко, и со всех сторон. – О, да тут рай! – воскликнула Марья Николаевна. – Глубже, дальше в эту тень, Санин! Лошади тихо двигались «глубже в тень», слегка покачиваясь и похрапывая. Дорожка, по которой они выступали, внезапно повернула в сторону и вдалась в довольно тесное ущелье. Запах вереска, папоротника, смолы сосновой, промозглой, прошлогодней листвы так и сперся в нем – густо и дремотно. Из расселин бурых крупных камней било крепкой свежестью. По обеим сторонам дорожки высились круглые бугры, поросшие зеленым мохом. – Стойте! – воскликнула Марья Николаевна. – Я хочу присесть и отдохнуть на этом бархате. Помогите мне сойти. Санин соскочил с коня и подбежал к ней. Она оперлась об его плечи, мгновенно спрыгнула на землю и села на одном из моховых бугров. Он стал перед нею, держа в руках поводья обеих лошадей. Она подняла на него глаза… – Санин, вы умеете забывать? Санину вспомнилось вчерашнее… в карете. – Что это – вопрос… или упрек? – Я отроду никого и ни в чем не упрекала. А в присуху вы верите? – Как? – В присуху – знаете, о чем у нас в песнях поется. В простонародных русских песнях? – А! Вы вот о чем говорите… – протянул Санин. – Да, об этом. Я верю… и вы поверите. – Присуха… колдовство… – повторил Санин. – Всё на свете возможно. Прежде я не верил, а теперь верю. Я себя не узнаю. Марья Николаевна подумала – и оглянулась. – А мне сдается, место это мне как будто знакомое. Посмотрите-ка, Санин, за тем широким дубом – стоит деревянный красный крест? аль нет? Санин сделал несколько шагов в сторону. – Стоит. Марья Николаевна ухмыльнулась. — 253 —
|