|
Не расседлывая поручикова коня, Влас мигом вскочил на него и полетел по дороге к шинку Ицки Хопылевича. Он вошел в шинок как такой человек, которому местности подобных заведений и употребительные в них приемы знакомы как нельзя более, сел на первое место и проговорил громко и бойко: «Здорово, еврей!» – Кланяюсь униженно вашей чести, господин служивый! – отвечал Ицка польским приветствием своего перевода, исподлобья поглядывая на приезжего и как будто бы из глаз его стараясь выведать причину столь позднего и неожиданного посещения. – Мне надобно с тобою переговорить, – сказал Влас тем же голосом. – Эй, ты, смазливая жидовочка! вынеси этим землякам кружки и чарки в клеть или куда хочешь, только чтоб никого здесь не было. А вы, – продолжал он, обратясь к запоздалым гулякам, – проворней отсюда за порог, не дожидаясь другого-прочего. Все мигом выскочили за дверь, потому что малороссияне не любят или, правду сказать, не смеют спорить с москалем – так они называют всякого военного человека, особенно пехотных полков. Оставшись наедине с евреем, который в нерешимости и с тайным страхом ожидал первых слов своего собеседника, Влас в одну минуту сделал свои стратегические соображения. Он видел ясно, что ничего нельзя было от Ицки получить без важных посулов, и потому решился сделать свою попытку привычным своим средством в таких случаях, т. е. угрозой! – Слушай, жид, – сказал он строгим голосом. – Я приехал к тебе не бражничать, как эти ленивцы, которых отсюда выпроводил. Мне нужно не вино твое, а ты сам… – Как? – боязливо промолвил Ицка, дрожа как осиновый лист. – Да, ты сам; готовься сейчас ехать со мною: иначе – ты знаешь… – Ваша честь, господин служивый! Я человек невольный, я в услугах моего пана, который поминутно меня требует, и без его ведома не смею отлучаться… дайте мне час времени! Я пойду на панский двор и спрошу позволения… – Вздор, приятель, не рассказывай мне пустяков! Я знаю, что старый майор теперь спит, так же как и вся его дворня; а мне нельзя терять ни минуты. Сейчас же на коня и со мною… – Да моя лошаденка теперь пасется в поле… – А! ну, так беги пешком, только поспевай за моею лошадью; не то… Я шутить не люблю! – Воля ваша, господин служивый! у меня ноги болят: не поспею. – Так слушай же: я привяжу тебя на аркан и буду тащить за собою, как горцы таскают своих пленных. Согласен ли ты? – Нет, уж позвольте мне лучше поискать лошаденки: может статься, какая-нибудь из соседских стоит у меня под навесом, может статься, и мою еще не угнали на пастьбу… — 140 —
|