|
Дрожит Елена и говорит: — Ив рабстве буду свободна. — Мы тебя увенчаем, — говорит царевна. — Увенчаем, увенчаем, — повторяют другие. Цветы рвут золотые, белые; белыми руками быстро плетется венец душистый, цветочная корона лесной царицы. И вот увенчана Елена, и лесные царевны, взявшись руками, ведут вкруг нее тихий хоровод — в круг радостного кружения замкнули Елену. Скорее, скорее, — вьются легкие одежды, влажной травою перевиты легкие, пляшущие ноги. Замкнули, закружили, увлекли Елену в быстрое кружение восторга — от печали, от жизни, робко и тускло тоскующей, увлекли они Елену. И сгорало время, и таял день, и печаль, пламенея, претворялась в радость, и восторгом томилось Еленино сердце. Целуют Елену лесные царевны, убегают. — Прощай, милая царица! — Прощайте, милые сестры, — отвечает им Елена. За деревьями скрылись; осталась Елена одна. Идет домой, гордая, увенчанная. Никому не сказала дома, что было с нею в лесу. Но такая стала гордая и светлая, что насмешливая сестрица Ирочка говорила: — Елена сияет сегодня, как именинница. Никому не сказала Елена дома, но сказать кому-нибудь надобно. К вечеру пошла Елена к мальчику Павлику, который скоро умрет. Любила его Елена за то, что он всегда был ясным, и за то, что навсегда останется он ясным. По ночам иногда просыпалась Елена от острой жалости к Павлику — просыпалась поплакать о мальчике, который скоро умрет. И странно смешивалась в ее сердце жалость к мужу покойному, к себе, осиротелой рано, и к мальчику, который скоро умрет. Павлик сидел один в высокой беседке над обрывом и смотрел на тихо пламенеющий закат. Увидал Елену, улыбнулся — всегда радовался, когда приходила Елена. Любил ее за то, что она никогда не говорила ему неправды и не утешала его, как делали другие. Павлик знал, что он скоро умрет, и что будут его долго помнить только две — мама родная и милая Елена Николаевна. Рассказала Павлику Елена о том, что было с нею сегодня утром в лесу. Закрыл глаза Павлик, задумался. Потом улыбнулся радостно и сказал: — Я рад, царица моя лесная. Я всегда знал, что вы — свободная и чистая. Ведь каждый, кто умеет сказать «я», должен быть господином на земле. Царь земли — человек. Потом всмотрелся Павлик в трех барышень, проходивших внизу под обрывом, и сказал Елене: — Смотрите, вот идут сюда ваши милые лесные царевны. Посмотрела Елена, узнала, и сердце ее сжалось мгновенной тоской. Три барышни! Такие же белые на них платья, как утром, и очи сини, и косы русы, и руки стройны, но уже не венки, а белые шляпки на их головах. Барышни обыкновенные, дачные барышни! — 318 —
|