|
– Поверьте, почтеннейший Созонт Потапыч, что я всегда готов! – горячо вступился Козелков, – я просто по одному слову благородного человека… – Знаем, вашество! и видим это! Это точно, что у вашества чувства самые благородные… – Следовательно, отчего ж вам не обратиться ко мне? обратитесь с полною откровенностью, доверьтесь мне… откройтесь, наконец, передо мной! – затолковал Дмитрий Павлыч и в самом деле ощутил, что в груди его делается как будто прилив родительских чувств. – Дожидайся! – прошипел Гремикин, но так ясно, что шип его проникнул во все углы комнаты. – Нет-с уж, вашество, зачем вам беспокоиться! мы это сами-с… сперва один к нему подойдет, потом другой подойдет, потом третий-с… и всё, знаете, в лицо-с!.. – «Поджаривать» это по-нашему называется, – отозвался из угла чей-то голос. – Это так-с, это точно-с. Потому, он тут, вашество, словно вьюн живой на сковороде: и на один бок прыгнет, и на другой бок перевернется – и везде жарко-с! Праведный вздохнул и умолк; прочие присутствующие тоже молчали. Гремикин смотрел на Козелкова так пристально, что последнему сделалось совсем неловко. – А нельзя ли, голубчик, стаканчик чайку мне? – обратился Праведный к лакею, – да жиденького мне, миленький, жиденького! Митенька вздрогнул при звуках этого голоса; ему серьезно померещилось, что кто-то словно высасывает из него кровь. Снова водворилось молчание; только карты хляскали по столам, да по временам раздавались восклицания игроков: «пас»; «а ну, где наше не пропадало!» и т. д. или краткие разговоры вроде следующих: – Опять-таки ты, Семен Иваныч, характера не выдержал! ведь тебе говорено было, что сдавать тебе не позволим! – Клянусь… – Нечего «клянусь»! Сам своими глазами видел! Король-то бубен кому следовал? мне следовал! А к кому он попал? к кому он попал? – Да что с ним толковать! Сдавайте за него, Терентий Петрович, – да и всё тут! – Нет, брат! играть с тобой еще можно, но позволять тебе карты сдавать – ни-ни! и не проси вперед. Или: – Уж я, брат, ему рожу-то салил, салил, так он даже обалдел под конец! – Неужто? – Право! глядит, это, во все глаза и не понимает, ни где он, ни что с ним… только перевертывается! – Ха-ха-ха! Козелков потихоньку встал с своего места и направил шаги в бильярдную. – Бюрократ! – пустил ему вслед Гремикин. «Отчего они меня так называют! отчего они не хотят мне довериться!» – мучительно подумал Козелков, услышав долетевшее до него восклицание. — 65 —
|