|
Козелков очень любезно поздоровался с Праведным и боязливо взглянул на Гремикина, который, в свою очередь, бросил на него исподлобья воспаленный взор. Он угрюмо объявил десять без козырей. – Ну-с, как дела в собрании*, почтеннейший Созонт Потапыч? – любезно вопросил Козелков. – Посредников, вашество, экзаменуем, – отвечал Праведный своим детским голоском и так веселенько хихикнул, что Дмитрий Павлыч ощутил, как будто наступил на что-то очень противное и ослизлое. – Десять без козырей, – снова объявил Гремикин. – Однако мой приход, кажется, счастье вам принес, Яков Филиппыч? – подольстился Козелков. – Я иногда… всегда!.. – отвечал колосс, даже не поворачивая головы, – скорее таким манером ремизы списываются… – С Яковом Филиппычем это, вашество, бывает-с, – вступился один из партнеров, очевидно, смущенный, – а ну-те, я повистую! – Не советую! – мрачно цыркнул колосс и тут же смешал карты. Игра продолжалась, но, очевидно, для одной проформы, потому что Гремикин без церемоний объявил несколько раз сряду десять без козырей и живо стер свои и чужие ремизы. Партнеры его только вздыхали, но возражать не осмелились. – Подьячего под хреном и рюмку водки – да живо! – по окончании игры цыркнул Гремикин клубному лакею.* Дмитрий Павлыч сконфузился и принял это на свой счет.* – Так вы говорите, Созонт Потапыч, что у вас посредники… – обратился Козелков к Праведному, чтоб рассеять овладевавшее им смущение. – Из поджигателей-с!* – кротко молвил Праведный и хныкнул. – Скажите, однако! – Всех на одну осину! – сквозь зубы произнес Гремикин. – Проэкзаменуем-с, – еще кротче продолжал Праведный. – На осину – и баста! и экзаменовать нечего! – Нет-с, зачем же-с! По форме, Яков Филиппыч, по форме-с всё сделаем-с… Позовем, этак, к столу-с, и каждый свою лепту-с… – Но скажите, пожалуйста… может быть, я… Если б вам угодно было сообщить мне ваши соображения… я мог бы… – Нет-с, вашество, этак-то лучше-с… Вот мы их ужо позовем-с, кротким манером побеседуем-с, а потом и попросим-с… – Но ежели они не согласятся? Праведный опять хныкнул. – Ну уж, об этом спросите, вашество, у Якова Филиппыча! – молвил он как-то особенно мягко. Козелков взглянул на Гремикина и увидел, что тот уже смотрит на него во всю ширину своих воспаленных глаз. – Мы, вашество, «доходить» не любим! – продолжал между тем Праведный, – потому что судиться, вашество, – еще не всякий дарование это имеет! Пожалуй, вашество, еще доказательств потребуете, а какие же тут доказательства представить можно-с? — 64 —
|