|
, строка 18 сн. После: «усвоили себе истинный смысл речи Собачкина» – Большинство было подобно тому смешливому гоголевскому мичману, который разражался смехом даже тогда, когда ему показывали палец: оно увлеклось словом «selfgovernment». Фуксенок приставал к Родивону, требуя, чтобы тот объявил всенародно, что он разумеет под словом «selfgovernment». – Исправником быть невредно… желаю! – произнес меланхолически Родивон и, пославши в нос огромную порцию табаку, присовокупил: – Вынюхаю… вот так! – Браво, Родивон! молодец, Родивон! Он один находится в сердце вопроса! – раздалось со всех сторон. – Messieurs! Родивон Петрович действительно находится в сердце вопроса более, нежели мы все, – заступился Собачкин. – Он только выражается с излишней простотой, но на дело смотрит весьма основательно. – Это точно так-с, Николай Федорыч! Осчастливьте нас только исправником, а там уж наше дело будет, как с ними обстоятельнее поступить: со щами ли выхлебать или с кашей съесть-с! , строка 11 сн. После: «договорил он вполголоса» – – Потом и манже и буар – все это будет наших рук дело! – объяснил Родивон. Собачкин очень мило улыбнулся. – Ведь я, Николай Федорыч, только разговора умного держать не могу, а понятие это имею! – продолжал ободренный Родивон. – Но отчего же вы не можете разговаривать, почтеннейший Родивон Петрович? В этом формально никакой трудности не предвидится! – снисходительно заметил Цанарцт. – Сужету, Адальберт Карлович, нет-с. Уж я и сам не знаю, от водки, что ли, это, только никак не могу ничего вообразить. С маху могу только действовать-с! , строки 5–6 св. После «вооружились решительно все» – – Это к бюрократам-то обращаться! Это централизацию-то поддерживать! – посыпалось со всех сторон на несчастного автора предложения. А Фавори сидел себе за столом и потирал под столом руки. , строка 15 св., после «Messieurs! да позвольте же мне высказать свое мнение!» – – Messieurs! Родивон желает сказать предику. – Messieurs! Родивон хочет предложить Гремикину единоборство! , строки 18–20 св. Вместо: «Поднялся шум и гам <…> окончательно забылись» – Одним словом, поднялся шум и гам, столь родственный русскому сердцу. Родивон сделался героем вечера, а когда лакей доложил, что подано кушать, то все principes окончательно забылись. «Скворцы» в триумфе понесли Родивона к столу, на котором стояла закуска, и заставили его залпом выпить три рюмки водки, одну за другою, что он и исполнил с видимым удовольствием, сказавши при этом: «А остальные я выпью после». — 385 —
|