|
– Да-с; мы еще потягаемся! – бормотал он в забвении чувств, – посмотрим еще, кто кого! Но первоначальный толчок, возбудивший потребность исследования, был так силен, что собственными средствами отделаться от него было невозможно. Так как вопрос пришел извне (от правителя канцелярии), то надобно было, чтобы и найденное теперь решение вопроса было проверено в горниле чьего-нибудь постороннего убеждения. С этою целью он отправился вечером в клуб, это надежнейшее и вернейшее горнило, в котором проверяются и крепнут всевозможные помпадурские убеждения. Обычная картина высшего провинциального увеселительного учреждения представилась глазам его. Кухонный чад, смешанный с табачным дымом, облаками ходил по комнатам; помещики сидели за карточными столами; в столовой предводитель одолевал ростбиф; издали доносилось щелканье биллиардных шаров; стряпчий стоял у буфета и, как он выражался, принимал внутрь. – А я, брат, пятнадцатую! – зазевал он, увидев приближающегося помпадура, – примем, что ли? Но помпадур был серьезен и не хотел, чтобы, по милости водки, плоды его давнишних изнурений пропали даром. – Ты вот пятнадцатую пропускаешь, – сказал он, – а я между тем успокоиться не могу! – Что такое? – Да все по поводу того разговора… за обедом; помнишь? – Брось! – Куда тут бросишь! закон, братец! – Ну, и пущай его! закон в шкафу стоит, а ты напирай! – Но ведь ты же сам говорил: до поры до времени? – А это именно и значит: напирай плотней! – Чудак! а под суд? – Вот потому-то и напирай! Стряпчий выпил шестнадцатую, поморщился и прибавил: – А закон пущай в шкафу стоит! Очень возможно, что помпадур удовлетворился бы этим подтверждением, потому что оно соответствовало направлению его собственных мыслей. Но «шестнадцатая» смутила его, и он решился продолжать проверку. С этою целью он подсел к предводителю, который в это время уже победил ростбиф и, хлопая глазами, обдумывал план кампании против осетра. Но настоящим образом он мог изложить только введение; ибо едва он выговорил слово «закон», как предводитель вскричал: – Брось! – Закон-с… – повторил помпадур. – Оставь! В тот же вечер, за ужином, стряпчий, под веселую руку, рассказывал посетителям клуба о необыкновенном казусе, случившемся с помпадуром. Помпадур сидел тут же, краснел и изредка бормотал: закон-с. – Брось! – раздалось со всех сторон. – Напирай плотнее! На другой день утром помпадур, по обыкновению, пришел в правление. По обыкновению же, в передней первое лицо, с которым он встретился, был Прохоров. — 105 —
|