|
Иван Андреич (внезапно покрываясь маслом ). Что ж, ваше превосходительство!.. И я от трудов не прочь! Андрей Иваныч . Славно мы заживем! Иван Андреич . Главное, ваше превосходительство, что единодушие будет… Потому что у меня, ваше превосходительство, и ухо, и око, и все, так сказать… Это как перед истинным богом-с!.. Потому что, при исполнении служебных обязанностей, и душа и тело – все это не мое, а начальниково-с. Вот я как себя понимаю! Андрей Иваныч . Это… основательно! Иван Андреич . А по тому самому я и позволяю себе думать, что если бы на место Петра Григорьича назначили ваше превосходительство – эта часть большому бы подверглась преуспеянию! Андрей Иваныч . Да, я бы… тово! Иван Андреич . Возьмем хоть инспекторскую часть… Сколько тут доброго можно сделать! Андрей Иваныч . Да, я бы… тово… Иван Андреич . Или вот насчет определений и увольнений… Ведь это теперь, ваше превосходительство, в младенчестве… Андрей Иваныч . Да, я бы… тово… Я бы все это двинул. Иван Андреич. У вас бы, ваше превосходительство, не зазевались! Андрей Иваныч . Надо так полагать! Иван Андреич . Одним словом, ваше превосходительство, только бы это устроилось, а уж мы бы… (Махает рукой и задумывается .) Андрей Иваныч тоже некоторое время рассеянно пускает кольца дыма. Оба встают. Вместе (к публике ). Да, мы бы… мы бы… (Скороговоркой и решительно .) Да, мы бы… тово! Скрежет зубовный(Посвящается любителям отечественного просвещения)Май у нас нынче особенно душист и радошен. На воле, за городом, так хорошо, свежо, нарядно и благоуханно, что, кажется, век бы не вышел оттуда. Поля в ином месте уже покрыты сильными зеленями, в другом еще сверкают черноватыми полосами только что взрыхленной земли, деревья одеты довольно густою, но еще молодою, искрасна-зеленою листвою, воздух влажен и весь проникнут испарениями нежащейся на весеннем солнце земли; в синем небе не видно ни облачка, и все оно словно играет, словно сверкает, но не тем давящим сверканием, каким бывает облито знойное июльское небо, а каким-то мягким, ласковым, радостным, точно милое, улыбающееся лицо ребенка, только что освеженное студеной водою; в пространстве волнами ходят звуки, бог весть откуда и кем заносимые; радостные и торжествующие, они сплошным гулом стелются по земле, словно сама всецелая природа в этих звуках стонет под бременем внутренней силы и ликования. И неизвестно, посредством какого тайного процесса все это ликование, все это цветение, вся эта сила, звучность и ясность вдруг переходят внутрь человека, и делается ему так легко, так хорошо жить на свете, что даже душа как будто играть начинает… право! — 267 —
|