|
При этих словах он инстинктивно оттопырил губы и испустил звук вроде трубного. Вероятно, под влиянием идеи бесконечного он вспомнил о Страшном суде. – Он скоро проснется! Вы услышите его! – продолжал он после кратковременной остановки, подойдя к спущенной портьере и заглядывая в соседнюю комнату. – Вот он уже плюнул – верный знак, что скоро проснется! И действительно, не прошло минуты, как мы услышали такое чудовищное зевание, что я разом перенесся воображением в зало Мариинского театра, в одно из представлений «Псковитянки»*. – Каков по?шиб зевоты! – воскликнул Неуважай-Корыто и вдруг ударил себя по лбу, – ба! идея! Он подбежал к письменному столу и что-то наскоро написал на листе бумаги. Потом он взял этот лист и поднес его к моим глазам. Я прочитал: «Симфоническая рапсодия (A-dur): чиновник департамента разных податей и сборов, зевающий над чтением музыкального обозрения г. Лароша». – Департамент разных податей и сборов уже не существует, – сказал я, – он распался надвое: на департамент окладных сборов и департамент неокладных сборов. – Благодарю вас! ваше замечание важнее, нежели вы полагаете! Мы обязаны изображать в звуковых сочетаниях не только мысли и ощущения, но и самую обстановку, среди которой они происходят, не исключая даже цвета и формы вицмундиров. Все должно быть слажено так, чтоб никто не мог уличить нас в клевете. В это мгновение из соседней комнаты донесся новый звук: Василий Иваныч отдувался. – Опять идея! – воскликнул Неуважай-Корыто, снова подбегая к письменному столу. Я прочитал: «Симфоническая идиллия (f-moll): Ной, после известного злоупотребления виноградным соком, просыпается и не понимает, что вокруг него происходит». – Это для Василия Ивановича? – Да, для него. Разумеется, постепенно. Сначала он обработает тему о чиновнике департамента окладных сборов, а потом и к Ною приступит. Кстати, не забыть бы! надо купить для Василия Ивановича Священную историю… – Ты, брат, с картинками! – посоветовал Глумов. – Господи! прости наши прегрешения! – вдруг раздалось в соседней комнате. – Слышите! слышите! кажется, он говорит! – как-то испуганно засуетился Неуважай-Корыто. – Да; а что? – Он никогда… никогда не говорит! Это новость! Василий Иваныч! батюшка! что с вами? – Му-у-у! – Вот это – так! Он всегда выражает свои ощущения простыми звуками! Иногда это очень оригинально выходит. Однажды он вдруг крикнул: «ЫЫ!» – и что бы вы думали! сейчас же после этого сел за фортепьяно и импровизировал свою бессмертную буффонаду: «Извозчик, в темную ночь отыскивающий потерянный кнут»! — 125 —
|