|
– А вы, генерал, для здоровья? – Нет, я здоров, даже совсем здоров. Вот только грусть у меня… Никто объяснить не может. Во?ды какие-нибудь, может быть… – Генерал еще в кадетском корпусе мозгу сотрясение получил, – с обычной бестактностью влепил Прокоп, – с тех пор вот и не может… – Не могу! и рад бы, да не могу! Даже в цирк не езжу, потому что из пистолетов стрелять стали. Хотел было по дипломатической части идти – папаша не позволил. Папаша у меня храбрый был, у Марии-Антуанетты ручку целовал. А теперь вот мы русские. – Однако дослужились же вот генерала? – не мог я воздержаться от вопроса: до такой степени сильно было мое недоумение. – Да по кавалерии… кажется, я по кавалерии нахожусь? – Нет, в ученом комитете заседаете, – сострил Гаврюша, и тут же сам фыркнул своей остроте. – С генералом, брат, такие приключения были – и не дай бог! расскажите-ка, ваше превосходительство! – Нет, мой друг, нет! Я вот еще немножко маслица, да и домой… бай-бай пора! в другой раз! – Ах, генерал, генерал! Женился бы ты, друг, и всю бы эту робость с тебя как рукой сняло! А у меня кстати и невесты есть – выбирай! Генерал раскраснелся, молодые девицы строго взглянули на отца и гордо выпрямились. Даже Надежда Лаврентьевна словно растерялась. – Чего на меня глазами уставились? – продолжал хладнокровно Прокоп, – разве не правду я говорю? Чем не невесты! Генерал! смотри! – <2 нрзб.> Все как-то оторопели, один Гаврюша так фыркал, что брызги летели с блюдечка во все стороны. Вероятно, собственно для утешения Гаврюши Прокоп и завел этот разговор. Генерал заторопился и стал прощаться. – Куда, брат? испугался? Небось, силом под венец не поведем! – разуверял его Прокоп, – я только так говорю: невесты, мол, есть – первый сорт. – Alexandre! финиссе! – строго заметила Надежда Лаврентьевна. – Ну-ну, ступай, генерал Пупон! Спи там. Постель-то у тебя узкая да холодная… или, может быть, мамзель… – Александр! тебя просто слушать нельзя! – сказала Надежда Лаврентьевна с гневом, но так, что глаза ее так и искрились от удовольствия. – Ступай, ступай, жених! так через десять дней едем! – говорил Прокоп, провожая генерала в коридор и тотчас же возвращаясь назад. – Бог знает, что ты говоришь! – укоряла его Надежда Лаврентьевна. – Что ж я сказал! сказал, что дочки у меня невесты – это всякий видит. Что они пышки – и это всякому видно! А другой, может, и видит да не смекает – ему наука: вникай, братец! Вот хоть бы он! может, жениться захочет – чем не пара! – указал он на меня и в то же время перемигнулся с Гаврюшей, так что он опять фыркнул. — 469 —
|