|
Алексей Степаныч остановился на мгновенье, взглянул на меня и продолжал: – Да, мой друг, и им тяжко, стало быть, тяжко, коль скоро он со мной, своим подчиненным, не выдержал, в откровенность вошел! – А мне так кажется, что ваш князь напрасно отягощается. Совсем уж он не такая важная птица, чтоб на себя тяготы-то эти принимать. – Важная не важная, а все-таки птица. В нашей служебной иерархии и малая птица значение имеет, потому что она на себе образ и подобие больших птиц отражает. А к тому же, если Тугоуховский и небольшая птица, так ведь я-то перед ним уж совсем воробей. – Так неужто ж в одном этом и весь «взгляд» вашего князя состоит? – Нет, многое и другое было говорено. Вот, говорит, который уж год неурожай везде, заработков нет, торговля в умалении, земледелие пало – надо же меры принимать! – А вы бы ему сказали, что «мерами» урожаев не сделаешь и заработков не создашь. – Сказать, мой друг, все можно, да к месту ли будет? – Вот это – другое дело, с этим и я, пожалуй, соглашусь. А насчет «взгляда» остаюсь при прежнем мнении: никакого взгляда в словах вашего князя не заключается. – Помилуйте, сударь, что еще нужно! Жить тяжко! жизнь все труднее и труднее становится! – Трудно – это правда; но ведь еще недостаточно сказать: «трудно», надобно хоть причину трудности выяснить. – Куски наперечет стали – вот и причина. Прежде, когда во всем обилие было, – и дух легче был, и расположенность чувствовалась, а нынче, как на зуб-то положить нечего стало, – ну и смотрит на тебя всякий, словно за горло ухватить хочет! – Прекрасно! Значит, так и надобно устроить, чтоб всего было вдоволь. Тогда опять и легкий дух, и расположенность явятся. Вот насчет этого как ваш князь рассуждает? – А как ты это рассудишь, голубчик? Сокрушается наравне с прочими – ну, и довольно! – И часто он таким образом сокрушается? – Прежде реже было, а с тех пор, как пошли эти воровства да банкротства… Представь себе! Ведь и его Иван-то Иваныч ожег! Сегодня ему банкротом себя объявить, а вчера наш князь к нему в контору три тысячи на текущий счет внес! Я хотел было еще что-то спросить, но разговор выходил как-то уж чересчур запутан и сложен. Тут и неурожаи, и отсутствие заработков, и банкротства. Помилуйте! да ведь это целый курс политических, экономических и общественных наук! И вдруг – «взгляд»! И притом взгляд, выраженный в такой своеобразно-условной форме, как: «неужто ты думаешь, что нам легко эти меры-то принимать!» Об чем же тут собственно разговаривать? — 448 —
|