|
– Нонче во всем от начальства притесненье пошло, – говорили одни, – книжку у прохожего для ребетенков купишь – сейчас в острог сажают! Никогда прежде этого не бывало! – Да и не до праздников нам!.. – говорили другие, – шестьдесят восемь лет Мосеичу – легко ли дело! Тягло с него снимут – вот и праздник! На печи будет лежать – пусть и празднует там! Одним словом, дело непременно приняло бы неблагоприятный оборот, если бы Дудочкин, своим легкомысленным вмешательством, не поправил его. По своему обыкновению, он был груб и не дорожил словами. – Не чествовать, – кричал он во все горло, – а пороть их надо! поррроть! Крестьяне смолкли и искоса поглядели на беснующегося писаря. – Да; порроть! – не унимался он, – а вы думали что? Неуч – народ! Свиньи – народ! Нашли кого чествовать! Мужики обиделись окончательно. – Ты чего, ворона, каркаешь? – обратились к писарю некоторые смельчаки. – Поррроть, говорю! ничего вам другого не надобно! – А мы разве за то тебе жалованье платим, чтоб ты нас свиньями обзывал? – Жалованье я не от вас, а из конторы получаю; не ваше это жалованье, а мое заслуженное. А что вы свиньи – это всякий скажет! И начальство вас так разумеет… да! – То-то «да»! Да?кало нашелся! вот мы тебе жалованье-то прекратим – и посмотрим тогда, как ты будешь дакать да в кулак свистать! – Так вас и спросили! «Жалованье прекратим»! Ах, испугали! Сдерут, голубчики! не посмотрят! – Православные! да что ж он над нами куражится! Ах ты, собачий огрызок! Не?люди мы, что ли, в самом деле? Общественное мнение вдруг сделало крутой поворот. Предложение Крамольникова и Воссияющего, которое готово было зачахнуть, совсем неожиданно получило все шансы успеха. Воспользовавшись* колебаниями, вызванными писарем, из толпы выскочил «ловкий человек» (впоследствии он был привлечен к делу, как пособник) и сразу сорвал сходку. – Православные! – крикнул он, – что на крапивное семя* глядеть! согласны, что ли? – Что ж, коли ежели Мосеич два ведра выставит… – пошутил кто-то. Но на этот раз шутка не имела успеха. Под влиянием горькой обиды, нанесенной писарем, мужички раскуражились. Даже умудренные опытом старики – и те, обратясь к Дудочкину, сказали: тебе бы, прохвосту, надобно нас на добро научать – ан ты, вместо того, что? сделал? – только мир взбунтовал! И несмотря ни на какие противодействия и угрозы писаря, сходка определила: предложение Крамольникова принять, но с тем, чтоб в трапезе он лично принял участие вместе с священником, а в случае чего, был за всех в ответе, как смутитель и бунтовщик. — 275 —
|