|
По свидетельству И. Бехтерева, фамилия персонажа первоначально была его (Бахтерева) собственным псевдонимом, использовавшимся при сочинении коллективной «эпистолярной поэмы» (Заболоцкий, Хармс, Бахтерев), украшавшей стену его комнаты (Бахтерев. С. 80). Иван Топорышкин стал одним из постоянных персонажей журнала, но какова в этом авторская роль Хармса – не ясно; очевидно лишь, что он соучаствовал в коллективном творчестве, о чем свидетельствует фрагмент его автографа: Иван Тапорыжкин подошел к Макару Свирепому и, сделав таинственное лицо, сказал: «Теперь мы приедем очень скоро. Я всё привёл в порядок». То есть как в порядок? – удивился Макар Свирепый (май-июнь 1929 г. – РНБ). В показаниях 23 декабря 1931 г. Хармс так охарактеризовал наст, текст: «К наиболее бессмысленным своим стихам, как например, стихотворение „о Топорышкине“, которое, ввиду крайней своей бессмыслицы, было осмеяно даже советской юмористической прессой, я отношусь весьма хорошо, расценивая их, как произведения качественно превосходные. И сознание, что они неразрывно связаны с моими непечатающимися заумными произведениями, приносило мне большое внутреннее удовлетворение» (Чинари. Т.2). Упомянутое осмеяние прессой – возможно, псевдонимная рецензия в журн. «Бегемот»: «Что же касается Даниила Хармса, автора нашумевшего топора, то мы не собираемся его топить. Мы бы только хотели, чтобы он, по примеру Яна Гуса, сгорел, если не откажется писать такие топорные вещи» (Ив. Не-Топорышкин. С.7). В «Последних новостях» (Париж) 1 августа 1929 г. появился также неодобрительный отзыв Г.Адамовича: «Не только дети логике не научатся, но и взрослые разучатся, прочитав стихотворение» (цит. по: Путилова. С. 719). Эту традицию продолжил, уже в период посмертного возвращения Хармса в литературу, В. Юдин: «Есть детские стихи-„перевертыши“, в которых юные читатели прекрасно разбираются. Но можно ли разобраться в вышеприведенной абракадабре?» (Юдин В. С. 9; ответом.: Маршак. С. 531). Иное мнение и интерпретация Е. М. Левиной: «В этом произведении всё говорит о прекрасном знании фольклора и талантливом его использовании. Это перевертыш-скороговорка, описывающий картину охоты (по типу прозаических небылиц об охоте и охотниках). Эффект переверзии, способ варьирования одних и тех же мотивов зиждется на принципе метатезы (троп, характерный в равной мере и для фольклорного перевертыша)» (Левина. С. 122123). Иван – см.: 1, 3, 4, 6, 22, 25, 44, 52, 62, 72, 73, 78, 87 и т. 1 и 2 наст. собр.; — 90 —
|