|
– Матушка, ангельчик мой… Не плачьте-с… Голубушка! Я пошутил… Ей-богу, пошутил! Наплюйте мне в лицо, старой морде, если я не шутил… Все придут-с! Матушка! Окуркин стал перед старухой на колени, взял ее жилистую руку и ударил ею себя по лысине. – Бейте, матушка, ангел мой! Не шути, образина! Не шути! По щеке! по щеке! Так тебе, брехуну окаянному! – Нет, не шутил ты, Ефим Ефимыч! Чувствует мое сердце! – Разразись… тресни подо мной земля! Чтоб мне дня не прожить, ежели… Вот увидите-с! А пока прощайте, матушка… Не достоин за свои злые шутки продолжать ласку вашу. Скроюсь… Уйду, а вы воображайте, что прогнали меня, махамета зловредного. Ручечку… поцелую… Окуркин поцеловал взасос старухину руку и быстро вышел… Через пять минут он был около клуба. Чиновники уже поздравили друг друга, взнесли по рублю и выходили из клуба. – Стойте! Вы! – замахал им руками Окуркин. – Что это вы вздумали, умники? Отчего не идете к Людмиле Семеновне? – Нешто вы не знаете? Визитов мы нынче не делаем!.. – Знаю, знаю… Мерси вас… Ну вот что, цивилизованные… Ежели сейчас не пойдете к ведьме, то горе вам… Ревма ревет! Такое на вас молит, что и татарину не пожелаю. Чиновники переглянулись и почесали затылки… – Гм… Да ведь ежели к ней идти, так придется идти ко всем… – Что ж делать, миленькие? И ко всем сходите… Не отвалятся ноги… Впрочем, по мне как знаете, хоть и не ходите… Только вам же хуже будет! – Чёрт знает что! Ведь мы уж и по рублю заплатили! – простонал Яшкин, учитель уездного училища… – Рубль… А место еще не потерял? Чиновники еще раз почесались и, ропща, направились к дому Лягавой-Грызловой. Дело о 1884 годе*(От нашего корреспондента)Сегодня уже шестой день, как в N-ской судебной палате слушается дело о не имеющем чина 1884-м годе, обвиняемом в преступлениях по должности. Суд заметно утомлен. Подсудимый плачет и то и дело шепчется со своим защитником. Сегодняшний день начался осмотром вещественных доказательств… Когда, по требованию прокурора, в суде читался «Гражданин*» и показывался нумер «Луча» с портретом Окрейца*, публика была выведена из залы заседания, дабы упомянутые предметы не могли произвести соблазна… За сим начались прения сторон. – Прошу, ваше – ство, – окончил свою речь защитник, – занести в протокол, что во всё время моей речи г. прокурор кашлял, сморкался и стучал графином… Председатель . Подсудимый, ваше последнее слово! Подсудимый (плачет) . Пожалуй, скажу что-нибудь, хоть и бесполезно, коли заранее порешили меня упечь. Меня обвиняют, во-первых, в бездействии – в том, что я ничего не делал, что при мне ни насколько не поднялось экономическое положение, не повысился курс, засела в тине промышленность и проч… Не я виноват в этом… Вспомните, что я застал, когда был назначен на новогоднее место… (Рассказывает, что он застал.) — 89 —
|