|
– Какая ты хорошенькая, Саша! – сказал я. – Какие у тебя славные кудряшки! Ольга мельком взглянула на меня, молча ответила на мой поклон и, опираясь о руку графа, вошла во флигель. Урбенин поднялся и пошел за ней. Минут через пять из флигеля вышел граф. Он был весел как никогда. Даже лицо его казалось посвежевшим. – Поздравь! – сказал он, беря меня под руку и хихикая. – С чем? – С победой… Еще одна такая поездка, и, клянусь прахом моих благородных предков, с этого цветка я сорву лепестки. – Но пока еще не сорвал? – Пока?.. Чуть-чуть! В продолжение десяти минут «твоя рука в моей руке», – запел граф*, – и… ни разу не отдернула ручки… Зацеловал! Но подождем до завтра, а теперь идем. Меня ждут. Ах, да! Мне нужно поговорить с тобой, голубчик, об одной вещи. Скажи мне, милый, правду ли говорят, что ты тово… питаешь злостные намерения относительно Наденьки Калининой? – А что? – Если это правда, то мешать тебе я не стану. Подставлять другому ножку не в моих правилах. Если же ты никаких видов не имеешь, то, конечно… – Не имею. – Merci, душа моя! Граф мечтал убить сразу двух зайцев, вполне уверенный, что это ему удастся. И я в описываемый вечер наблюдал погоню за этими зайцами. Погоня была глупа и смешна, как хорошая карикатура. Глядя на нее, можно было только смеяться или возмущаться пошлостью графа; но никто бы не мог подумать, что эта мальчишеская погоня кончится нравственным падением одних, гибелью других и преступлением третьих! Граф убил не двух зайцев, а больше! Он их убил, но шкура и мясо достались не ему. Я видел, как он тайком пожимал руку Ольге, всякий раз встречавшей его дружеской улыбкой, а провожавшей презрительной гримасой. Раз даже, желая показать, что между им и мною нет тайн, он поцеловал ее руку при мне. – Какой болван! – прошептала она мне на ухо, вытирая свою руку. – Послушай, Ольга! – сказал я по уходе графа. – Мне кажется, что тебе хочется что-то сказать мне. Хочется? Я пытливо взглянул на ее лицо. Она вспыхнула и пугливо замигала глазами, как кошка, пойманная в воровстве. – Ольга, – сказал я строго, – ты должна сказать мне! Я этого требую! – Да, я хочу тебе кое-что сказать, – зашептала она, сжимая мне руку. – Я тебя люблю, жить без тебя не могу, но… не езди ко мне, милый мой! Не люби меня больше и говори мне «вы». Я не могу уж продолжать… Нельзя… И не показывай даже виду, что ты меня любишь. – Но почему же? – Я так хочу. Причины знать тебе не нужно, и я их не скажу. Идут… Отойди от меня. — 204 —
|