|
Напоминаю о Вашем обещании* прислать, если найдется, книжек для сахалинских школ. Кланяется Вам Билибин. Ваш А. Чехов. Мизиновой Л. С., 21 января 1891*892. Л. С. МИЗИНОВОЙ 21 января 1891 г. Петербург. 21 январь. Спешу порадовать Вас, достоуважаемая Лидия Стахиевна: я купил для Вас на 15 коп. такой бумаги и конвертов*. Обещание мое исполнено. Думаю, что эта бумага вполне удовлетворит изысканным вкусам высшего света, к которому принадлежат Левитан, Федотов и кондуктора конно-железной дороги*. В то же время позвольте и огорчить Вас, достоуважаемая Лидия Стахиевна: я приеду не раньше среды будущей недели. Извините, что письмо так небрежно написано; я взволнован, дрожу и боюсь, как бы о нашей переписке не узнал высший свет. Пожалуйста, никому не показывайте моего письма! Остаюсь преданный Вам А. Кислота. Скажите Буцефалу, что я чихаю на его поклон. Если бумага эта Вам понравится, то, надеюсь, Вы поблагодарите меня письменно. Ваши письма я показываю всем – из тщеславия, конечно. Бибиков, который был у меня и видел Вас и сестру, написал в Петербург, что он «видел у Чехова девушку удивительной красоты». Вот Вам предлог поссориться и даже подраться с Машей. Кони А. Ф., 26 января 1891*893. А. Ф. КОНИ 26 января 1891 г. Петербург. 26 январь. Милостивый государь Анатолий Федорович! Я не спешил отвечать на Ваше письмо, потому что уезжаю из Петербурга не раньше субботы*. Я жалею, что не побывал у г-жи Нарышкиной*, но мне кажется, лучше отложить визит к ней до выхода в свет моей книжки, когда я свободнее буду обращаться среди материала, который имею. Мое короткое сахалинское прошлое представляется мне таким громадным, что когда я хочу говорить о нем, то не знаю, с чего начать, и мне всякий раз кажется, что я говорю не то, что нужно. Положение сахалинских детей и подростков* я постараюсь описать подробно. Оно необычайно. Я видел голодных детей, видел тринадцатилетних содержанок, пятнадцатилетних беременных. Проституцией начинают заниматься девочки с 12 лет, иногда до наступления менструаций. Церковь и школа существуют только на бумаге, воспитывают же детей среда и каторжная обстановка. Между прочим, у меня записан разговор с одним десятилетним мальчиком. Я делал перепись в селении Верхнем Армудане; поселенцы все поголовно нищие и слывут за отчаянных игроков в штосс. Вхожу в одну избу: хозяев нет дома; на скамье сидит мальчик, беловолосый, сутулый, босой; о чем-то призадумался. Начинаем разговор: Я. Как по отчеству величают твоего отца? — 98 —
|