На конверте: Петербург, Фонтанка Модесту Ильичу Чайковскому. Суворину А. С., 18 апреля 1890*805. А. С. СУВОРИНУ 18 апреля 1890 г. Москва. 18 апр. Среда. Я застрял в Москве еще на один день. Спасибо за телеграмму. Да, писать мне можно только в Сахалин, ибо письма меня не догонят в Сибири. Впрочем, если напишете в скором времени письмо в Иркутск (редакция «Восточного обозрения»), то я получу его. В телеграммах не употребляйте слово Сахалин. Для администраторского уха это звучит так же неприятно, как Петропавловская крепость. Обь еще покрыта льдом, и посему от Тюмени до Томска мне придется скакать на лошадях. Местность адски скучная, хмурая. А ждать, когда вскроется, нельзя, так как навигация начнется только 10-го мая. Спасибо за корреспондентский бланок*. Следующее письмо получите с Волги*, которая, говорят, очень хороша. Я нарочно еду в Ярославль, а не в Нижний, чтобы побольше захватить Волги. Писания мои для газеты могут начаться не раньше Томска, ибо до Томска всё уже заезжено, исписано и неинтересно. Обнимаю Вас крепко. Посылаю два рассказа, полученных мною от Алексея Алексеевича*. Ваш А. Чехов. Был у меня сегодня известный Вам Гиляровский*. Он едет встречать сотника Пешкова и хочет Вам писать об его лошади. Филиппову С. Н., 18 апреля 1890*806. С. Н. ФИЛИППОВУ 18 апреля 1890 г. Москва. Ну, милый Сергей Никитович, до свиданья, я исчезаю. Будьте здоровы, благополучны и пишите поразгонистее, чтобы редакторы прочитывали Ваши рукописи. Не забывайте меня грешного*. Всякое даяние благо*, и всякая строчка, прочитанная на Сахалине, – это пение ангелов в пустыне. Крепко жму руку. Ваш А. Чехов. Ленскому А. П., 21 апреля 1890*807. А. П. ЛЕНСКОМУ 21 апреля 1890 г. Москва. Прощайте, голубчик. Уезжаю сегодня. Ярославский вокзал, 8 ч. веч. Чеховы, Кувшин<никовы> и Левитан провожают меня до Троицы*. Приглашают Вас. Желаю всего хорошего. Ваш Чехов. Чеховым, 23 апреля 1890*808. ЧЕХОВЫМ 23 апреля 1890 г. Волга, пароход «Александр Невский». Пароход «Алекс. Невский». 23, рано утром. Друзья мои тунгусы! Был ли у Вас дождь, когда Иван вернулся из Лавры? В Ярославле лупил такой дождь, что пришлось облечься в кожаный хитон. Первое впечатление Волги было отравлено дождем, заплаканными окнами каюты и мокрым носом Гурлянда, который вышел на вокзал встретить меня. Во время дождя Ярославль кажется похожим на Звенигород, а его церкви напоминают о Перервинском монастыре; много безграмотных вывесок, грязно, по мостовой ходят галки с большими головами. — 35 —
|