|
Лейкин высоко ценил самого талантливого своего сотрудника. «Зная, что у меня есть такой плодовитый сотрудник, как Антон Чехов, – писал он ему 1 марта 1884 г., – я не особенно любезен был с другими, второстепенными беллетристами и рассказчиками, браковал их статьи, отвадил их <…> Так я отвадил Пазухина, Герсона» (ГБЛ ). Еще 31 декабря 1882 г., т. е. в самом начале сотрудничества Чехова в «Осколках», Лейкин писал: «…Благодарю Вас за любезное сотрудничество Ваше в „Осколках“ в 1882 году и прошу не оставлять журнал своими литературными вкладами в 1883 году. Вы теперь успели приглядеться и видите, что нужно „Осколкам“. Мне нужно именно то, что Вы теперь посылаете, т. е. коротенькие рассказцы, сценки. Шлите только почаще» (ГБЛ ). Как можно судить по письмам Лейкина, в большинстве случаев, получив от Чехова рукопись, он прямо помечал ее в набор. Известно вместе с тем, что некоторых рассказов коснулась рука не только цензора («Отставной раб»), но и редактора («В ландо», «Либерал»). Однако вмешательство Лейкина не следует преувеличивать. По мнению самого Лейкина, Чехов умел избегать редакторской правки – способом, о котором позднее писал старшему брату: «Не позволяй также сокращать и переделывать своих рассказов… Ведь гнусно, если в каждой строке видна лейкинская длань… Не позволить трудно; легче употребить средство, имеющееся под рукой: самому сокращать до nec plus ultra[37] и самому переделывать» (письмо от 4 января 1886 г.)[38]. Тесные рамки (100–150 строк), определенные в журнале, конечно, стесняли Чехова, и временами он вынужден был насильственно сокращать повествование, даже «самую суть и соль» (см. комментарии к рассказам «Единственное средство»*, «Трагик»*). Показательно, однако, что, включая впоследствии «осколочные» рассказы в сборники и в издание А. Ф. Маркса, он в большинстве случаев не дополнял, а сокращал текст – предельный лаконизм очень рано для него самого стал главнейшим художественным принципом. Изучение переписки Чехова с редакторами журналов позволило установить дату создания многих его рассказов, которая иногда значительно расходится с датой первой публикации: печатание задерживалось по редакционным или цензурным соображениям. Среди рассказов 1883 г. помещены, в этой связи, «Перепутанные объявления» и «Либерал», появившиеся в печати в 1884 г. В ряде случаев определен день написания («Смерть чиновника») или хронологические рамки, т. е. начало и конец работы («Он понял!», «Шведская спичка»). Но чаще Чехов сообщал в письмах лишь о том, что уже готово и отправляется для напечатания. Дата же отсылки не всегда соответствует времени написания. Когда случалось написать особенно много, Чехов откладывал готовые вещи «про запас». «Написал Вам пропасть, – сообщал он Лейкину 19 сентября 1883 г., – дал кое-что в „Будильник“ и в чемодан про запас спрятал штучки две-три…» Но работа к сроку, постоянные понукания основного заказчика – Лейкина заставляли Чехова, как видно из его писем и воспоминаний мемуаристов, писать очень часто в самый последний момент перед отправлением почты и не давали, конечно, возможности пополнять «чемодан». «Писал всегда второпях, – вспоминала М. П. Чехова об этом времени. – Едва кончит, вскочит – и к матери: „Мамочка, надо скоренько на вокзал, отправить в Петербург с курьерским, чтобы завтра же могли печатать“» (запись Л. Р. Когана, 1946 г. – ГПБ , ф. 1035, ед. хр. 56, л. 6). Надо полагать, что в большинстве случаев дата сопроводительного письма отстоит от даты завершения рассказа на время, исчисляемое, самое большее, днями. — 222 —
|