|
[Но в эту «беспутную» осень произошла встреча с Верой Николаевной Муромцевой, с которой Бунин делил всю последующую жизнь. 4 ноября они встретились на литературном вечере. Вера Николаевна рассказывает в «Беседах с памятью»:2] […] Взбежав на четвертый этаж, я, чтобы перевести дух, остановилась у приотворенной двери квартиры Зайцевых3 и увидала в передней груду верхней одежды. Доносилось невнятное чтение Вересаева. […] После Вересаева быстро занял его место Бунин и я услышала опять его хорошо поставленный голос. Читал он просто, но каждый стих вызывал картину. […] После чтения хозяйка со свойственной ей живостью пригласила всех закусить. […] Разместились в большой тесноте. Я была знакома почти со всеми. Привлекал меня Бунин. С октября, когда я с ним встретилась у больного поэта Пояркова, он изменился, похудел, под глазами – мешки: видно было, что в Петербурге он вел, действительно, нездоровый образ жизни, да и в Москве не лучшее. Я вспомнила его в Царицыне, когда впервые, почти десять лет назад, увидела его в погожий июньский день около цветущего луга, за мостом на Покровской стороне, с Екатериной Михайловной Лопатиной. Тогда под полями белой соломенной шляпы лицо его было свежо и здорово. […] Наговорившись и нахохотавшись, шумно поднялись, и столовая опустела. Я перешла к противоположной стене и остановилась в раздумье: не отправиться ли домой? В дверях появился Бунин. – Как вы сюда попали? – спросил он. Я рассердилась, но спокойно ответила: – Так же, как и вы. – Но кто вы? – Человек. – Чем вы занимаетесь? – Химией. – Как ваша фамилия? – Муромцева. – Вы не родственница генералу Муромцеву, помещику в Предтечеве? – Да, это мой двоюродный дядя. – Я иногда видаю его на станции Измалково. Мы немного поговорили о нем. Потом он рассказал, что в прошлом году был в Одессе во время погрома. – Но где же я могу вас увидеть еще? – Только у нас дома. Мы принимаем по субботам. В остальные дни я очень занята. […] В воскресенье, после зайцевского вечера, можно было выспаться. Днем к нам забежала Верочка и сообщила, что они вчера все отправились в «Большой Московский». Передала, что Бунин в следующую субботу приедет к нам вместе с ними, и вихрем куда-то умчалась. […] [Завязалась дружба, начался роман:] […] Мы уже начали с Иваном Алексеевичем видаться ежедневно: то вместе завтракали, то ходили по выставкам, где удивляло меня, что он издали называл художника, бывали и на концертах, иногда я забегала к нему днем прямо из лаборатории, оставив реторту на несколько часов под вытяжным шкапом. Ему нравилось, что мои пальцы обожжены кислотами. […] — 24 —
|