|
И вызывающе добавил: – Только у меня с собой тысячекроновая бумажка! Можете потом разменять? Дьявольская выдержка у этих чешских убийц и грабителей! Парижские или константинопольские при виде такой депозитки сразу бы перерезали горло ее обладателю, а эти – даже глазом не моргнули. – Не беспокойтесь, пан. Как-нибудь разменяем. – Вы русский? – хитро спросил меня ужасный старик, хрипя своей огромной кривой трубкой… – Да-с, русский! Может быть, это вам не нравится?! – Нет, я люблю русских. Только я удивляюсь, как это русские могут носить при себе такие большие деньги! Ведь потерять можно. – Да, – ехидно усмехнулся я. – Или какой-нибудь молодец полоснет ножом по горлу и отнимет. Очевидно я разгадал страшного старика, потому что он испуганно от меня отодвинулся. Подошла подруга одного из убийц и, сев рядом, спросила старичка: – Нет ли у вас папиросы? – Извольте! – засуетился я с самым залихватским видом. – Может быть, и вина хотите? Ликеру? Тут же решил поддразнить ее апаша и, если можно, – вывести его из себя. – Можно вас поцеловать в щечку? – Если это вам доставит удовольствие – пожалуйста, – засмеялась она. («Боже, какое несчастное создание… Ну, что она знает, что она читала? Бедный кусок дикого мяса!..») – Вы русский? – спросила она, прихлебывая ликер. – Да, милашка, русский! И есть деньжата – ха-ха-ха! – Я читала русских писателей. Вы знаете Чирикова? – Неужели читали Чирикова? – Я его много читала. И Куприна читала, и Аверченко… «А, чтоб ты лопнула», – подумал я. Мне сделалось душно. – Кельнер! Счет. Я ухожу. Один из убийц принес счет. Другой – взламыватель касс – стал менять мою тысячу крон. «Сейчас будут резать». Дьявольская выдержка – никто даже не пошевелился. «Крон на двести обсчитает», – явилось у меня слабое утешение. С легкой досадой в душе я встал, причем молодой подкалыватель вежливо поднял мою упавшую шляпу. – Мфутета, – сказал ростовщический старик. – Поклона! Служебник! Доброй ночи, – попрощались со мной из угла двое (наверное, конокрады!). * * *Я вышел на темную глухую улицу. Прошел квартал. Вдруг – услышал сзади себя топот чьих-то догоняющих меня ног. Оглянулся: так и есть! Молодой убийца, подругу которого я неосторожно поцеловал, догонял меня. «Гм… Вот оно! Начинается!» Я прижался к стене и приготовился к защите. – Извините, милостивый пан, – сказало это отребье человечества, запыхавшись. – Вы, когда получали сдачу, уронили около стула пятидесятикроновую бумажку… Вот – извольте! — 97 —
|