|
– Друзья! – с порога закричал Куколка. – Я так счастлив, так счастлив и за себя и за вас, Мотылек!! Вы снова можете занять ваше секретарское место!! – Что такое? – с тайной радостью спросил Мотылек. – И вас так же «ушли» из редакции, как меня? – Наоборот! Все складывается наилучшим образом. Помните, я вам говорил, что редактор переходит в ежедневную газету? И знаете, кого издатель пригласил на освободившееся место редактора? Меня! Премилейший человек. И подумать только, что всем этим я обязан вам! – А правда ли, – спросил Кузя вместо Мотылька, который при последних словах Куколки странно хрюкнул, завалился за спинку дивана и затих, – правда ли, что «Альбатрос» издает вашу книгу?.. – Да, – сияя прекрасными светлыми глазами, радостно подтвердил Куколка. – Можете поздравить. Да у меня с собой, впрочем, и корректурные листы. – Где?! – взвился из-за дивана, как пружина, Мотылек. – Покажите!! – Да вот они. Я уже и корректуру продержал. Мотылек лихорадочно, дрожащими руками рылся в длинных полосах бумаги и, странно дрожа, допрашивал: – А старушка где? Старушка есть? А? Есть? Старушка в избушке? Где она? Куда вы ее тут засунули?.. – Я совершенно не понимаю, – искренно удивился Куколка, – почему вам так исключительно нравятся эти стихи? Я их сюда и не включал. Мотылек подскочил к Куколке и принялся трясти его за плечи: – Как не включили? Почему нет?! Ведь вы же написали эти стихи или не вы?! – Я-то я… Но, спросите, когда? Это старый грех. Мне тогда было лет шестнадцать. Когда Новакович попросил меня прочесть в кафе тогда при первом знакомстве все мои стихи, я и стал читать их в хронологическом порядке. А он вдруг на этой самой несовершенной «старушке» неожиданно пришел в восторг, схватил меня за руку и потащил к Меценату. Да… дом Мецената принес мне счастье, друзья! Но, впрочем, дело и не в литературных успехах. Гм! Теперь вы будете, господа, приятно поражены… Куколка обвел всех восторженным взором… – В доме Мецената я нашел самое большое счастье на земле. Позвольте, друзья, представить вам мою невесту!! Чего вы так краснеете, Яблонька? Через месяц наша свадьба, и мы едем во Флоренцию – буду там с вашего благословения новую вещь для «Альбатроса» писать. Роман в трех частях. Уже заказан. Все окаменели. А Кузя подобрался бочком к комку странных морщин, под которыми с большим трудом можно было разглядеть черты Мотылька, и дружески шепнул ему: – Подойди же, поздравь, дружище. А то неловко. У тебя лицо, как старый кисет, из которого вытрясли весь табак! — 311 —
|