|
– К черту тип! Что он там завтракал? – «Появилась на столе белуга, осетры, семга, икра паюсная, икра свежепросоленная, селедки, севрюжки, сыр, копченые языки и балыки, – это было все со стороны рыбного ряда. Потом появились изделия хозяйкиной кухни: пирог с головизной, куда вошли хрящ и щеки девятипудового осетра; другой пирог с груздями, пряженцы, маслянцы, взваренцы». – Брехня!! – возопил Кустиков Семен, заткнув уши и мотая головой. – Не может этого быть! Учитель задумчиво и сочувственно оглядел свою паству. Вздохнул: – Нет, это было. – А почему теперь нет? Ну, скажите! Ну? Почему? – Теперь нет потому, что нынешний коммунистический строй, разорив и разрушив экономическую жизнь страны и уничтожив священное право собственности, убил охоту к труду и… Дятлов Степан вдруг вскочил и торопливо крикнул: – Который час? Учитель вынул часы. – Ах, какие красивые! Можно посмотреть? Дятлов Степан подошел, наклонился к жилету учителя, будто рассматривая часы, и шепнул: – О том, что вы говорите, – после доскажете. При Цибикове и Вацетисе нельзя. – Господи! Почему? – Они легавые. В «ве-че-ка» служат. В момент засыпетесь… Учитель снова обвел взглядом худые лица с горящими глазами, в последний раз вздохнул и, ни слова не говоря, забрав своего Гоголя, вышел. Страна иностранцев*…Сделка для Петра Петровича была замечательная: за какие-нибудь пустяковые шесть миллиардов рублей он приобретал в полную собственность особняк в Каретном ряду – из четырех комнат с кухней и погребом. В комиссариате Дырбырщур (неизвестно, что это значило в переводе на русскую речь) ему самодовольно сказали: – Видите, как теперь все просто в Советской России: приведите только двух свидетелей русскоподданных, чтоб они расписались на этой бумажке, – и вступайте себе спокойно во владение купленным домом. – Только и всего? – радостно осклабился Петр Петрович. – А вы думали! Это не то, что в прежнее бюрократическое время: купчие, да мунчие, да ввод во владение… Притащите двух русскоподданных, распишутся, – и домишко ваш со всеми потрохами. Радостный, побежал Петр Петрович по Долгоруковскому переулку, выбежал на Тверскую, – на ловца и зверь бежит: навстречу Григорий Семеныч Бутылкин идет. – Гриша, голубчик! Распишись на одной бумажке… Домик покупаю. Требуется русскоподданная подпись. – Тю, дурной, – усмехнулся Бутылкин. – Хиба ж я русськоподданный?.. Я ж украинец. У меня теперь не паспорт, а тей-те, як его? Чи то оповидание, чи черт ти що. Ты лучше Пузикова позови, – вон издали кланяется. — 27 —
|