|
– Простите, – смущенно воскликнул он. – Я вас и не заметил. Очень приятно. Моя фамилия Шелковников. Мое имя… – И так далее, – сказал Кузя. – Снимете меня или нет? – Не трогайте его, – схватил Шелковникова за руку Новаконич. – Это я наказал его за грубость нрава. Пусть сидит. Вошла Анна Матвеевна с приборами на подносе, с двумя бутылками коньяку и скатертью под мышкой. – Этого еще откуда достали, – ворчливо сказала она, оглядывая новоприбывшего. – Ишь ты, какой чистенький да ладный. И как это вас мамаша сюда отпустила? Заметив, что гость окончательно смутился, Меценат попытался ободрить его: – Не обращайте на нее внимания – это моя старая Анна Матвеевна. Она вечно ворчит, но предобрая. Юноша вежливо поклонился, чуть-чуть прищелкнув каблуком, и почел нужным представиться старухе: – Очень рад. Моя фамилия Шелковников, мое имя… – Уху сварили, Кальвия Криспинилловна? – осведомился Мотылек, оттирая плечом нового гостя. – Знаешь, Телохранитель, у нас сегодня пикник в этой комнате. На ковре будем уху есть. Ловко? – Взять бы хорошую палку… – добродушно проворчала старуха, – да и… А вы чего же, сударь, стоите? Присели бы. А лучше всего, скажу я вам, не путайтесь вы с ними. Они – враги человеческие! А на вас посмотреть – так одно удовольствие. Словно куколка какая. – Ур-ра! – заревел Новакович. – Устами этой пышной матроны глаголет сама истина. Гениально сказано: «Куколка»! Мы сейчас окрестим вас этим именем. Да здравствует Куколка! Меня зовите Телохранителем, ибо я в наших похождениях охраняю патриция Мецената от физической опасности, а то птичье чучело на шкафу называется Кузя. – Снимите меня, – попросил Кузя, обрадованный, что вспомнили и о нем. – Сиди! Там наверху воздух чище. Дыши горным воздухом! Новокрещеный Куколка, оглушенный всеми этими спорами и криками, не знал, в какую сторону поворачиваться, кого слушать… Меценат ему показался самым уравновешенным, самым спокойным. Поэтому он деликатно протискался бочком сквозь заполнивших всю комнату Мотылька и Телохранителя, придвинул к Меценату стул и сел, осведомившись с наружно независимым видом: – Как поживаете? – Благодарю вас, – вежливо отвечал Меценат, пряча в седеющие усы улыбку полных и красных губ. – Скучаю немножко. – А вы бы искусством занялись. Поэзией, что ли? – Хорошо, займусь, – согласился покладистый Меценат. – Завтра же. – Я еще молодой, но очень люблю поэзию. Это как музыка… Правда? — 242 —
|