|
Хозяин, по прозванию Меценат, – огромный, грузный человек с копной полуседых волос в голове, с черными, ярко блестящими из-под густых бровей глазами, с чувственными пухлыми красными губами – полулежал в позе отдыхающего льва на широкой оттоманке, обложенный массой подушек. У его ног на ковре, опершись рукой о края оттоманки, сидел Мотылек – молодой человек с лицом, покрытым прихотливой сетью морщин и складок, так что лицо его во время разговора двигалось и колыхалось, как вода, подернутая рябью. Одет он был с вычурной элегантностью, резко отличаясь этим от неряшливого Мецената, щеголявшего ботинками с растянутыми резинками по бокам и бархатным черным пиджаком, обильно посыпанным сигарным пеплом. Третий – тот, кого называли Кузей, – бесцветный молодец с жиденькими усишками и вылинявшими голубыми глазами – сидел боком в кресле, перекинув ноги через его ручку, и ел апельсин, не очищая его, а просто откусывая зубами кожуру и выплевывая на ковер. – Хотите, сыграем в шахматы? – нерешительно предложил Кузя. – С тобой? Да ведь ты, Кузя, в пять минут меня распластаешь, как раздавленную лягушку. Что за интерес?! – Фу, какой вы сегодня тяжелый! Ну, Мотылек прочтет вам свои стихи. Он, кажется, захватил с собой свежий номер «Вершин». – Неужели Мотылек способен читать мне свои стихи? Что я ему сделал плохого? – Меценат! С вами сегодня разговаривать – будто жевать промокательную бумагу. В комнату вошла толстая старуха с сухо поджатыми губами, остановилась среди комнаты, обвела ироническим взглядом компанию и, пряча руки под фартуком, усмехнулась: – Вместо, чтоб дело какое делать – с утра языки чешете. И что это за компания такая – не понимаю! – А-а, – радостно закричал Мотылек, – Кальвия Криспинилла! Magistra libidinium Neronis! – А чтоб у тебя язык присох, бесстыдник! Этакими словами старуху обзываешь! Боря! Я тебя на руках нянчила, а ты им позволяешь такое! Нешто можно? – Мотылек, не приставай к ней. И что у нее общего, скажи, пожалуйста, с Кальвией Криспиниллой? – Ну, как же. Не краснейте, Меценат, но я пронюхал, что она ведет регистрацию всех ваших сердечных увлечений. Magistra libidinium Neronis! – Гм… А каким способом ты будешь с лестницы спускаться, если я переведу ей по-русски эту латынь?.. – Тесс! Я сам переведу. Досточтимая Анна Матвеевна! «Magistra libidinium Neronis» – по-нашему, «женщина, украшенная добродетелями». А чем сегодня покормите нас, звезда незакатная? – Неужто уже есть захотел? — 238 —
|