|
– Пью. Иногда. – Вот видите! Командный состав нашей армии всегда приводил меня в восхищение. Одевайтесь, поедем к нам. – А… пистолеты? – Мы их забудем здесь. На меня иногда находят припадки непонятной рассеянности. Едем! Офицер рассмеялся. – А вы, видно, рубаха-парень?! – Совершенно верно. Многие до вас тоже находили у меня поразительное сходство с этой частью туалета. Оба среди оживленного разговора заехали по дороге в гастрономический магазин и купили вина, водки и закусок. У Клинкова был трагический характер. Каждый час, каждую минуту он был кому-нибудь должен, и каждый час, каждую минуту ему приходилось выпутываться из самых тяжелых, критических обстоятельств. Но занимал он деньги единолично, а ликвидировал свои запутанные дела, прибегая к живейшему участию Подходцева и Громова. Отношений это не портило, тем более что Громов признавал Костю лучшим специалистом по съестному. Это значило вот что: Когда все трое сидели без копейки денег, не имея ни напитков, ни пропитания, ленивый Клинков долго крепился, а потом, махнув рукой, вставал с кровати, ворчал загадочное: – Обождите! Натягивал пальто и выходил из комнаты. Последующие операции Клинкова усложнялись тем, что водка в бакалейных лавках не продавалась, а в казенных ее отпускали за наличный расчет. Клинков по дороге заходил к соседу по номерам, какому-нибудь обдерганному студенту, и говорил ему крайне обязательно: – Петров! Я, кстати, иду в лавку. Не купить ли вам четверку табаку. – Да у меня есть еще немного. – Тем лучше! Новый табак немного подсохнет. А? Право, куплю. Студент долго, задумчиво глядел в окно, ворочая отяжелевшими от римского права мозгами, и отвечал: – Пожалуй! Буду вам очень благодарен. Клинков получал 45 копеек и, выйдя на улицу, непосредственно затем смело входил в дверь бакалейной лавочки на, углу. – Здравствуйте, хозяйка! Позвольте-ка мне фунт колбасы и нарежьте ветчины! Потом беззаботно опускался на какой-нибудь ящик и, оглядев лавку, сочувственно говорил: – Магазинчик-то сырой, кажется! – Какое там сырой! – подхватывала хозяйка. – Прямо со стен вода течет! Клинков омрачался. – Экие мерзавцы! Им бы только деньги за помещение брать! Небось три шкуры с вас дерет? – И не говорите! 600 рублей в год. – 600 рублей? Да ведь он разбойник. Ах, негодяй… 600 рублей… Каково?! Коробочку сардин, сударыня, и десяток яиц. Рассеянный взгляд Клинкова падал на ребенка, хныкавшего на руках у хозяйки, и с Клинковым внезапно приключался истерический припадок любви к измызганному пищавшему малышу. — 89 —
|