|
И он одет соответственно затрепанный халатик, на шее нечто вроде платка, потому что в Грановитой палате всегда несколько сыровато, на ногах красные шерстяные чулки от ревматизма и мягкие ковровые туфли. Троцкий, посасывая мундштук, совсем, с головой, ушел в газетный лист; Ленин перетирает полотенцем стаканы. Молчание. Только самовар напевает свою однообразную вековую песенку. – Налей еще, – говорит Троцкий, не отрывая глаз от газеты. – Тебе покрепче или послабее? Молчание. – Да брось ты свою газету! Вечно уткнет нос так, что его десять раз нужно спрашивать. – Ах, оставь ты меня в покое, матушка! Не до тебя тут. – Ага! Теперь уже не до меня! А когда сманивал меня из-за границы в Россию, – тогда было до меня!.. Все вы, мужчины, одинаковы. – Поехала! Троцкий вскакивает, нервно ходит по палате, потом останавливается. Сердито: – Кременчуг взят. На Киев идут. Понимаешь? – Что ты говоришь! А как же наши доблестные красные полки, авангард мировой революции?.. – Доблестные? Да моя бы воля, так я бы эту сволочь… – Левушка… Что за слово… – Э, не до слов теперь, матушка. Кстати: ты транспорт-то со снарядами послала в Курск? – Откуда же я их возьму, когда тот завод не работает, этот бастует… Рожу я тебе их, что ли? Ты вот о чем подумай! – Да? Я должен думать?! Обо всем, да? Муж и воюй, и страну организуй, и то и се, а жена только по диванам валяется да глупейшего Карла Маркса читает? Эти романчики пора уже оставить… – Что ты мне своей организацией глаза колешь?! – вспылил Ленин, нервно отбрасывая мокрое полотенце. – Нечего сказать – организовал страну: по улицам пройти нельзя: или рабочий мертвый лежит, или лошадь дохлая валяется. – А чего ж они, подлецы, не убирают… Я ведь распорядился. Господи! Простой чистоты соблюсти не могут. – Ах, да разве только это? Ведь нам теперь и глаз к соседям не покажи – засмеют. Устроили страну, нечего сказать; на рынке ни к чему приступу нет – курица 8000 рублей, крупа – 3000, масло… э, да и что там говорить!! Ходишь на рынок, только расстраиваешься. – Ну, что ж… разве я тебе в деньгах отказывал? Не хватает – можно подпечатать. Ты скажи там, в экспедиции заготовления… – Э, да разве только это. А венгерская социальная революция… Курам на смех! Твой же этот самый придворный поэт во всю глотку кричал: Мы на горе всем буржуям, Мировой пожар раздуем… – Раздули пожар… тоже! Хвалилась синица море зажечь. Ну, с твоей ли головой такой страной управлять, скажи, пожалуйста?! — 272 —
|