|
– Почему же не будет, Катенька? Очень даже обидно это от вас слышать… – Если бы я еще не знала, что вас…» И прошли. Роман, драма, фарс проплыл мимо вас, а вы в стороне, вы никому не нужны, о вас все забыли… Жизнь идет стороной; вы почти как в могиле. Конечно, можно встать, встряхнуться, надеть пальто, пойти к приятелю, вытащить его и побродить по улицам, оставляя, в свою очередь, в чужих открытых окнах обрывки волнующих вас слов: «– Ты слишком мрачно глядишь на вещи. – Это я-то?! Ну, знаешь ли… Ведь она его не любит, ее просто забавляет то, что…» Конечно, можно самому превратиться в такого пешехода, вырваться из оцепенелых лап тихой печали и одиночества, но не хочется пошевелить рукой, не то что сдвинуться с места. И сидишь, сидишь, а сердце обливается жалостью к самому себе: – Забыли!.. Оставили!.. Никому нет до меня дела. * * *Я ли один переживаю это или бывает такое же настроение у банкиров, железнодорожных бухгалтеров, цирковых артистов и магазинных продавщиц, оставшихся по случаю праздничных сумерек дома? О чем же вам-то грустить, далекие неизвестные товарищи по временному одиночеству? Или никакой тут причины и не нужно, а все дело в сумерках, звуках рояля и голосах пешеходов под окнами? Вот и сегодня: сижу я в сладком оцепенении печали и жалости к самому себе, и рояль рокочет басовыми нотами у верхних квартирантов, и неизвестные мне люди за окном переговариваются о далеких мне делах и интересах… Все бросили меня, бедного, никому я не нужен, всеми забыт… Плакать хочется. Даже горничная ушла куда-то. Наверное, подумала: брошу-ка я своего барина, на что он мне – у меня есть свои интересы, а мне до барина нет никакого дела. Пусть себе сидит на диване, как сыч. Боже ж ты мой, как обидно! В передней звонок. О счастье! Неужели обо мне кто-нибудь вспомнил? Неужели я еще не старая кляча, всеми позабытая и оставленная? Незнакомая барыня в лиловой шляпке входит в мой кабинет, садится на стул, долго осматривает меня при свете зажженных мною ламп. – Вот вы какой! – говорит она, внимательно меня оглядывая. – Как странно: читаю вас несколько лет, а вижу в первый раз. Бодрое настроение возвращается ко мне (я не забыт!). – Читаете несколько лет, а видите в первый раз? Печально, если бы было наоборот, – усмехаюсь я. – Вы и в жизни такой же веселый, как в ваших рассказах? – А разве мои рассказы веселые? – Помилуйте! Иногда, читая их, просто как сумасшедшая смеешься. – Вот не думал. Когда я пишу свои рассказы, я не подозреваю, что они могут рассмешить. — 213 —
|