|
– Я не гордый, – пробормотал Клинков. – Ты?! Я ведь знаю, что ты мог бы получать от отца солидное содержание, и ты не взял у него ни копейки только потому, что он был сух с тобой!! Разве это не гордость? Почему я разошелся со своей женой? Из гордости! Почему Громов не разойдется со своей женой? Из гордости!! Нет, хлопчики, наше преступное сообщество расшаталось вконец, я это чувствую. Не надо закрывать глаза! Первый удар нанесла своей нежной, но жестокой рукой высокочтимая Евдокия Антоновна, второй – эта противоестественная помесь лисицы и очковой змеи, это доверенное лицо, этот погубитель Клинкова, чтоб его там у телефона убило током высокого напряжения! – Хотите, я спущу его с лестницы и откажусь от наследства? – донесся из дальнего угла голос притихшего Клинкова. – Э, нет, братку. Этого уж я не позволю. Дружба хороша, когда она – вольное лесное растение, а не оранжерейная штучка, выращенная искусством опытного садовника. Мы расходимся – я люблю иногда взглянуть в глаза старухе-правде – над нами сейчас разразилась гроза с ливнем, грянул гром… и… и долго мы не обсушимся! – Летние грозы коротки, – с усилием выдавил из судорожно сжавшегося горла Громов. – Возможно. Жена твоя может разлюбить тебя или, наконец, не дай ей Бог этого, умереть. Клинков – любитель женского пола – может спустить все свои капиталы на какое-нибудь алчное, розовогубое, золотоволосое существо, а я… – Ты? Что же ты? Почему ты остановился? – Я буду ждать вас, детки. Только и всего. Профессия незатруднительная, но отнимающая много времени. Правду ведь сказать, я вас очень любил. У Клинкова были женщины. У Громова – поэзия и высокие искусства, а я – прозаический земной человек, в любой момент мог променять и то и другое на любого из вас. – Я сейчас заплачу, – простонал Клинков из дальнего угла. – При водянке головы жидкость, переполняющая мозг, иногда течет из глаз, – сказал не совсем уверенным от тайного волнения голосом Громов. – Что ж ты, голубчик, – упрекнул Клинков. – Стал уже на своих бросаться?.. Все равно, как бы ты меня ни оскорблял, я тебя люблю. – Ах, не говори так жалостно! Господи! И что мы за несчастные такие… Я торопился к вам, хотел поздравить тебя с днем ангела… – Да разве я именинник? – удивился Клинков. – Еще бы. Всюду флаги. Фонари, торжественное шествие по городу алкоголиков и дегенератов. А что же это твой рыжий купидон не идет?! Не убило ли его, в самом деле, у телефона электричеством? — 135 —
|