|
– Сто десять. – С дровами? Подходцев не удержался. – До вашего прихода квартира была без дров; теперь – с дровами. – А была, ты говоришь, без дров, – спросил Клинков. – Можно подумать, что ты никогда не бываешь дома… – Пойдемте пить чай, – сказала хозяйка, выглядывая из столовой. – Что ты говоришь! – ахнул Подходцев. – Неужели это правда? Откуда ты это взял? Неужели сам придумал? Наверное, кто-нибудь сообщил? – Ну, покажи же нам свою квартиру, – подтолкнул Клинков Подходцева. – Я думаю, изнываешь от желания похвастаться благополучием… – Да что ж вам показывать… Вот это столовая. – И верно. Столовая. Все в аккурате. А где гарусный петух, который на чайник нахлобучивают? – Петуха нет. – Упущение. А гардиночки славные. Прямо сердце радуется. И салфеточки вышитые. – Ты, кажется, грозил мне, что будешь в них сморкаться… Клинков вспыхнул и отвернулся от Натальи Ильинишны. – Не выдумывай, Подходцев. – Да уж ладно. Это вот мой кабинет. Громов похлопал ладонью по спинке кресла: – Кожа? – Она самая. – Здорово пущено. А чернильница-то! Когда я помру – поставь ее над моей могилой. Совсем как памятник. А книг-то, книг-то! Каждая небось с переплетом рубля по три… – И все десять заплатишь, – подхватил Клинков с непроницаемым выражением лица. – А ковер-то! Фу-ты ну-ты… От яркого ли света или от чего другого, но тени на скулах Громова сделались резче и обозначились двумя темными впадинами. И голос, несмотря на наружный восторг, изредка вздрагивал и срывался. – Ты похудел, Громов, – мягко заметил Подходцев. – Как дела? – Дела? Замечательны. Денег так много, что мы стали вести с Клинковым грешный образ жизни, что, как известно, ведет к похудению. Перешли в гостиную. – Это вот гостиная, – отрекомендовал Подходцев. – Как ты не спутаешься, – удивился Клинков. – Каждую комнату узнаешь сразу. Наталья Ильинишна окинула хозяйским взглядом преддиванный столик и удивленно спросила: – А куда же задевался альбом? Подходцев смутился. – Да я его… тово… положил на этажерку. – С чего это тебе вздумалось? Всегда лежал на столе, а ты вдруг… И безжалостная жена извлекла откуда-то и положила на стол пухлый плюшевый альбом, точно такого вида, как описывал его ядовитый Клинков перед женитьбой Подходцева. Чтобы замаскировать смущение. Подходцев отвернулся от стола. – А вот, господа, рояль. Громов добросовестно осмотрел и рояль, приблизив глаза к самой полированной крышке, будто бы он рассматривал не рояль, а маленькое диковинное насекомое… — 118 —
|