|
– Может быть, я не совсем по-русски выразился, – развязно возразил я. – Мне бы следовало вместо «дороги» сказать «пути». Она дает эти 5000 при любом пути эксплуатации, избранном ее владельцем. Посетитель, казалось мне, стал терять равновесие. – При чем тут «любой путь». Я думаю, для ротационной машины путь один! Не будете же вы на ней шить себе платье или рубить котлеты. (Слава богу! По крайней мере, теперь я знаю, что таинственная машина не предназначена ни для рубки котлет, ни для портняжных работ.) – Ну-с… Что же вы еще желаете узнать о нашей машине? Я барахтался в океане растерянности и недоумения. Я тонул и, как всякий утопающий, схватился за первое, что мне пришло в голову. – Сколько человек она может выдержать? – в отчаянии крикнул я. – Вы странный покупатель. Никто из наших прежних покупателей не интересовался ротационной машиной с этой стороны. – Конечно, – язвительно рассмеялся я. – Ваши предыдущие покупатели принадлежали, вероятно, к тому сорту людей, который покупает кота в мешке. Я не таков, милостивый государь. Я спрашиваю: скольких людей ваша машина выдерживает? – Но, бог мой! – отчаянно вращая глазами, вскричал представитель машин. – Не будете же вы с вашими друзьями ездить на ротационной машине? – И не думал, – обидчиво сказал я. – Если я в своем выражении допустил некоторую неточность, красивую аллегорию… – Виноват, может быть, вы хотите спросить – скольких людей требует наша машина? – Ну да, конечно! Хотя это не совсем точно, – срезал я его. – Машина не может «требовать». – Ну, другими словами, за ней требуется уход трех-четырех человек. – Тремя обойдусь! – нахально заявил я. – Только меня одно смущает: нет ли в вашей машине таких дефектов, которые лишали бы возможности быть ею довольным. – Вы говорите о ленте? Будьте покойны, главное достоинство наших машин – они почти не рвут ленты. Я мог перечислить в тот момент десятки предметов, которые во всю мою жизнь не перервали ни одной ленты – и никто не ставил им этого в особую заслугу. Стоило только креслу, или этажерке, или телефонному аппарату не перервать ни одной ленты – и мой собеседник отзывался бы о поведении этих бездушных предметов восторженно. Не было ничего легче, как заслужить расположение этого человека!.. – «Почти», – критически сощурил я глаз. – Почти!.. Мне нужно, чтобы лента совсем не рвалась. Он развел руками. – Этого вы не достигнете! Это недостижимый идеал! — 45 —
|