|
– Напрасно! – Ну что – трудно, вообще, лепить? – Сущие пустяки. Привычка, и больше ничего. В этом месте Косте Зиберову захотелось сказать князю что-нибудь приятное. – Отчего вы никогда не приедете в Одессу? – А что? – Помилуйте! Прекрасный город! Море, вообще, суша… Вас бы там встретили по-царски. Помилуйте – князь Трубецкой! – Merci, – скромно поклонился князь. – Да чего там! Конечно, приезжайте. Прямо ко мне… У меня можете и остановиться. – К сожалению, я не знаю – что же я там буду делать? – Господи! Мало ли… Право, приезжайте. Беру с вас слово… Стаканчик вина можно вам предложить? Я так рад, право… Глаза Кости затуманились. Наступал тот психологический момент, когда Костя должен был предложить князю выпить с ним на «ты». IVВечером Костя изъявил желание повеселиться, и я повез его в летний «Буфф». У кассы театра я остановился. – Зачем? – удивился Костя. – Билеты взять! – Вот чепуха! С какой стати платить! Нам и так дадут места. – Да с какой же стати… Костя властно взял меня под руку: – Пойдем! Он вел меня, глядя рассеянно, задумчиво прямо перед собою. У входа человек нерешительно остановил его: – Ваши билеты, господа! Костя очнулся, вышел из задумчивости, обернул к привратнику изумленно-оскорбленное лицо и процедил сквозь зубы, с непередаваемым выражением презрения, исказившим его красивое лицо: – Бол-ван! – Извините-с, – засуетился привратник. – Я не знал… Пожалуйте! Программу не прикажете ли? В саду Костя быстро ориентировался. Он повлек меня за кулисы, отыскал какого-то режиссера или управляющего и потребовал: – Два места в партере поближе. – Для кого? – Как?! – изумился Костя, указывая на меня. – Вы его не знаете? Этого человека не знаете?! Полноте! Вы должны бы дать ему два постоянных места, а не спрашивать – для кого? Вы только и держитесь прессой, пресса создает вам успех, а вы спрашиваете – для кого? Через пять минут мы сидели в креслах третьего ряда. Первое действие Костя просмотрел с пренебрежительной гримасой, мрачно, а в середине второго действия возмутился. – Черт знает что! – громко воскликнул он. – Какую дрянь преподносят публике… Только деньги даром берут. – Замолчи, – прошептал я. – Ну, чего там… – Не замолчу я! Хор отвратительный, режиссерская часть хромает и певицы безголосые… Да у нас бы в Одессе пяти минут не прожила такая оперетка! В третьем акте Костя выразил еще более недвусмысленное неудовольствие и даже попытался намекнуть, что мы можем потребовать возврата напрасно брошенных денег. — 291 —
|