|
– Что ты, кум, ворчишь? – спросил, подойдя к Савельеву, мужик Парфен Парфенов. – Да что, брат дядя, рожь у меня из земли лезет. И недоглядишь, как урожай будет. – Ну? – сказал Парфен Парфенов. – Влопаешься ты, кум! – И то! Сколько лет по-хорошему было: и о прошлом годе – недород, и о позапрошлом – недород, а тут – накося! Урожай. Пойтить в кусочки потом и больше никаких апельцинов! – А во, брат, тучка оттеда идет. Помочить может, – на корню она, подлая, подгниет. Все лучше, чем потом по двугривенному за пуд расторговываться. Глаза Савелия Савельева загорелись надеждой. – Где? Где туча?.. – Во. Гляди, может, градом осыплется. – Вашими бы устами, Парфен Лукич, – сказал повеселевший Савельев, – да мед пить! Задрав рыжие бороды кверху, долго стояли кумовья и следили за ползущей тучей. IIIГазета «Голос мудрости» писала в передовой статье: «Мы давно призывали общество к более тесному единению и борьбе со страшным бичом русского крестьянина – урожаем! Что мы видим: в нормальное, спокойное время, когда ряд недородов усыпляет общественное внимание, все забывают, что коварный враг не спит и в это же самое время, может быть, продирает ростками землю, чтобы выбиться наружу зловещими длинными колосьями, словно рядом бичей, угрожающих нашему сельскому хозяйству. А потом ахают и охают, беспомощно мечась перед призраком бедствия: – Ах, урожай! Ох, урожай!.. И нищает сельское хозяйство, и забиваются железные дороги пробками, тормозя нормальное развитие отечественной промышленности. Сельские хозяева! Помните: враг не дремлет!» IVПо улице большого города шел прохожий. Истомленные оборванные люди, держа на руках двух ребят, подошли к нему и зашептали голодными голосами: – Господин! Помогите пострадавшим от урожая! – Неужели вы пострадавшие? Может, вы только симулируете пострадавших от урожая? – спросил сердобольный прохожий. – Де там! Хворменный был урожай! – И много у вас уродилось? – Сам-двадцать! – Несчастные! – ахнул прохожий. – Нате вам три рубля. Может, поправитесь. Мученик наукиПровинциальные губернаторы предписали местной полиции следить за внешкольным поведением учащихся. Когда околоточный входил в комнату, шашка его зацепилась за ручку двери. Отцепить старались: он сам, Мишка, Мишкин отец и горничная. Все были смущены, и околоточный больше всех. Он потер красные большие руки, для чего-то надул щеки и, с деланной развязанностью, сказал: — 37 —
|