|
Modes et robes[26] Девушка отошла от изгороди и – умерла. Мальчик с затекшим глазом*(О критиках)IКритиков мне приходилось встречать с самого детства. Будучи семилетним мальчиком, я однажды прыгал по двору, подбрасывая в то же время камушек и стараясь после каждого прыжка снова поймать его. Тогда это доставляло мне громадное удовольствие, которое теперь я бы уже не пережил, пытаясь повторить это, – потому что сделался я человеком взрослым, тяжелым и пресыщенным подобными удовольствиями. Прыгая таким образом, заметил я мальчишку с синяком под глазом, приблизившегося ко мне и очень заинтересованного моими телодвижениями. Это был типичный критик. – Вот-то дурак! – сказал он, неодобрительно щуря затекший глаз. – Почему дурак? – Да это ж легко. Это всякий сделает. – А как надо? – Ты попробуй так: закрой глаза, подпрыгни, подбрось камень высоко-высоко, да и поймай его. Вот это будет штука! Мне. очень хотелось заслужить одобрение мальчишки с затекшим глазом. Очевидно, это был понимающий человек, хорошо знакомый с подпрыгиванием и подбрасыванием камней, а я был начинающий дилетант, новичок. Я сделал все по указаниям критика: зажмурил глаза, подпрыгнул, метнул высоко камень и сейчас же услышал звон разбитого стекла и чей-то болезненный крик. Сначала меня отколотила проходившая мимо кухарка, в голову которой попал камень, разбивший до того в своем полете оконное стекло; потом колотил меня квартирант, окно которого пострадало от камня, а потом я перешел в руки случайно проходившего по двору человека, равнодушного к моему поступку, но поставившего, вероятно, целью доставлять себе время от времени дешевое невинное удовольствие: избивать подвернувшихся под руку детей. Мальчишка с затекшим глазом терпеливо перенес побои, которые выпали на мою долю. Когда все ушли, я размазал по лицу слезы и сказал ему с упреком: – Видишь! Вот тебе – и попробовал. – И дурак. – Да почему же дурак? Ты ведь сам сказал. – Молчи, сволочь… Он ударил меня грязным кулаком по шее и, переваливаясь, ушел, с невыносимо наглым видом. С тех пор я этого мальчика не видел. Куда он ушел? Бог весть. В какой газете он сейчас сотрудничает? Совершенно неизвестно. И тем не менее я его встречаю… IIПервую книгу моих рассказов критика встретила с некоторым интересом и отметила появление ее целым рядом статей. Запомнились мне несколько статей… 1) Над русской литературой весит какое-то заклятие… В России не может быть настоящего жизнерадостного смеха, он всегда переходит в злую, брызжущую бешенством обличения сатиру; таковы все рассказы писателя, которому посвящается эта статья. Все время из каждой строки глядит на вас искаженное мучительной гримасой боли и ужаса лицо автора. Это не Марк Твен, и даже не Джером. Это скорбная гримаса Чехова. — 299 —
|