|
– Ну, поцелуй меня, – сказала внимательно слушавшая меня женщина. – Не хочу. Я тебе все сказал. Целуйся с другими. – И буду. Подумаешь, какой красавец выискался! Думает, что, кроме него, и нет никого. Не беспокойся, милый! Поманю – толпой побегут. – Прекрасно. Во избежание давки советую тебе с помощью полиции установить очередь. Прощай. На другой день в сумерках я нашел все, что мне требовалось: усадьбу, косые лучи солнца и тихую задумчивую девушку, кротко опиравшуюся на изгородь… Я упал перед ней на колени и заплакал: – Я устал, я весь изломан. Исцели меня. Ты должна сделать чудо. Она побледнела и заторопилась: – Встаньте. Не надо… Я люблю вас и принесу вам всю мою жизнь. Мы будем счастливы. – У меня было прошлое. У меня была женщина. – Мне нет дела до твоего прошлого. Если ты пришел ко мне – у тебя не было счастья. Она смотрела вдаль мягким задумчивым взглядом и повторяла, в то время как я осыпал поцелуями дорогие для меня ноги на низких каблуках: – Не надо, не надо! Через неделю я, молодой, переродившийся, вез ее к себе в город, где жил, – с целью сделать своей рабой, владычицей, хозяйкой, любовницей и женой. Тихие слезы умиления накипали у меня на глазах, когда я мимолетно кидал взгляд на ее милое загорелое личико, простенькую шляпку с голубым бантом и серое платье, простое и трогательное. Мы уже миновали задумчивые, зеленые поля и въехали в шумный, громадный город. – Она здесь? – неожиданно спросила меня моя спутница. – Кто – она? – Эта… твоя. – Зачем ты меня это спрашиваешь? – Вдруг вы будете с ней встречаться. – Милая! Раньше ты этого не говорила. И потом – это невозможно. Я ведь сам от нее ушел. – Ах, мне кажется, это все равно. Зачем ты так посмотрел на эту высокую женщину? – Да так просто. – Так. Но ведь ты мог смотреть на меня! Она сразу стала угрюмой, и я, чтобы рассеять ее, предложил ей посмотреть магазины. – Зайдем в этот. Мне нужно купить воротничков. – Зайдем. И мне нужно кое-что. В магазине она спросила: – У вас есть маленькие кружевные зонтики? Я побледнел. – Милая… зачем? Они так неудобны… лучше большой. – Большой – что ты говоришь! Кто же здесь, в городе, носит большие зонтики! Это не деревня. Послушайте. У вас есть подвязки, такие, знаете, с машинками. Потом ботинки на пуговицах и на высоких каблуках… не те, выше, еще выше. Я сидел молчаливый, с сильно бьющимся сердцем и страдальчески искаженным лицом и наблюдал, как постепенно гасли косые красные лучи заходящего солнца, как спадал с плеч уютный пуховый платок, как вырастала изгородь из хрупких кружевных зонтиков и как на ней причудливыми гирляндами висели панталоны из кружев и бантов… А на тихой, дремлющей вдали и осененной ветлами усадьбе резко вырисовывалась вывеска с тремя странными словами: — 298 —
|