|
– Вы, вероятно… переодетый пристав?.. Перезвонов вскочил, бросил на стол несколько трехрублевок и направился к выходу. Сидящие за столиками посетители встали, обернулись к нему, и – гром аплодисментов прокатился по зале… Так публика выражала восторг и преклонение перед своим любимцем, знаменитым писателем. Бывшие в зале репортеры выхватили из карманов книжки и со слезами умиления стали заносить туда свои впечатления. А когда Перезвонов вышел в переднюю, он наткнулся на лакея, который служил ему. Около лакея толпилась публика, и он продавал по полтиннику за штуку окурки папирос, выкуренных Перезвоновым за столом. Торговля шла бойко. VОставив позади себя восторженно гудящую публику и стремительных репортеров, Перезвонов слетел с лестницы, вскочил на извозчика и велел ему ехать в лавчонку, которая отдавала на прокат немудрые маскарадные костюмы… Через полчаса на шумном маскарадном балу в паре с испанкой танцевал веселый турок, украшенный громадными наклеенными усами и горбатым носом. Турок веселился вовсю – кричал, хлопал в ладоши, визжал, подпрыгивал и напропалую ухаживал за своей испанкой. – Ходы сюда! – кричал он, выделывая ногами выкрутасы. – Целуй менэ, барышна, на морда. – Ах, какой вы веселый кавалер, – говорила восхищенная испанка. – Я поеду с вами ужинать!.. – Очин прекрасно, – хохотал турок, семеня возле дамы. – Одын ужин – и никаких Перезвонов! Было два часа ночи. Усталый, но довольный Перезвонов сидел в уютном ресторанном кабинете, на диване рядом с хохотушкой-испанкой и взасос целовался с ней. Усы его и нос лежали тут же на столе, и испанка, шутя, пыталась надеть ему турецкий нос на голову и на подбородок. Перезвонов хлопал себя по широким шароварам и пел, притоптывая: Ой, не плачь, Маруся, – ты будешь моя! Кончу мореходку, женюсь я на тебя… Испанка потянулась к нему молодым теплым телом. – Позвони человеку, милый, чтобы он дал кофе и больше не входил… Хорошо? Перезвонов потребовал кофе, отослал лакея и стал возиться с какими-то крючками на лифе испанки… VIВ дверь осторожно постучались. – Ну? – нетерпеливо крикнул Перезвонов. – Нельзя! Дверь распахнулась, и из нее показалась странная процессия… Впереди всех шел маленький белый поваренок, неся на громадном блюде сдобный хлеб и серебряную солонку с солью. За поваренком следовал хозяин гостиницы, с бумажкой в руках, а сзади буфетчица, кассир и какие-то престарелые официанты. Хозяин выступил вперед и, утирая слезы, сказал, читая по бумажке: — 228 —
|