|
«Однажды на пасеке Латышева у него был граф Толстой, который приехал к нему утром, просидел до позднего вечера, но о чем говорили они между собой — неизвестно». «Однажды старец Федор приходит к Парамонову (церковный староста в селе Краснореченском). У Парамонова в это время жил солдат Оленьев. Увидев из окна проходившего в дом Федора Кузьмича, он спросил у бывших в избе крестьян: «Кто это?» Затем, бросившись в избу вперед старца с криком «это царь наш, батюшка Александр Павлович!» — отдал ему честь по-военному. Тогда старец сказал ему: «Мне не следует воздавать воинские почести, я бродяга. Тебя за это возьмут в острог…» Федор Степанович Голубев свидетельствует, что старец сказал ему: «Многие говорят про меня, что я из архиереев, напрасно они говорят это — я из людей гражданских». В это время в солдатской казарме играла музыка. Старец сказал: «Вот, любезный, нынче и музыка-то другого направления, а в старину была хуже». Видно было, что он хорошо понимал музыку… За время пребывания у Латышева он мало кого принимал, мало кого посещал, стараясь искать уединения. Особым расположением его пользовались немногие, хотя был он ко всем внимателен, со всеми добр и ласков. Из крестьян он особенно любил бывшего своего хозяина в Зерцалах Ивана Иванова, казака Семена Николаевича Сидорова, крестьянина из села Коробейниково Ивана Яковлевича Коробейникова, жену его Феклу Степановну и особенно их маленькую дочь Феоктисту; затем Ивана Гавриловича Латышева, сына его Архипа, крестьянина деревни Мазули Ивана Федоровича Ерлыкова, дочь его Марью и маленького сына, которого, если верить рассказам, старец выучил грамоте за три месяца. Из высокопоставленных лиц лучшим другом его был преосвященный Афанасий Иркутский, неоднократно приезжавший к нему, и уже упоминавшийся отец Петр, его духовник. Но самым любимым человеком была Александра Никифоровна, сирота, которой он заменил отца. История этой девушки в высшей степени интересна. Проведя свое детство около старца, она переняла от него то, что можно было бы назвать почти религиозной манией, и решила отправиться странствовать по русским монастырям. В 1849 году, снабженная старцем подробными сведениями о маршруте путешествия, о монастырях и лицах, которые могут оказать гостеприимство страннице, она пустилась в далекий путь — в Россию. — Как бы мне увидеть царя… — говорила она старцу, расспрашивая его о разных высокопоставленных лицах. — Погоди, — задумчиво отвечал старец, — может, и не одного царя на своем веку увидеть придется. Бог даст, и разговаривать с ними будешь. — 140 —
|