Правдивая история завоевания Новой Испании

Мотекусома, по-видимому, поверил Кортесу, тем более что и паж Ортегилья со своей стороны неодно­кратно рассказывал ему, что главные виновники его пленения - капитаны. Посему Мотекусома торжест­венно заявил, что предпочитает остаться под нашей охраной, пока дела с племянниками не распутаются...

И вот Мотекусома послал своего приближенного в Тескоко, приглашая Какамацина к себе будто бы для того, чтобы примирить его с Малинче [(Кортесом)], сообщая, что живет он не пленником у Малинче и его братьев, а гостем, по собственному изволению. Но Ка­камацин не пошел на эту приманку. Он собрал своих знатных и обратился к ним с горячей мятежной речью. С пришельцами будто бы он покончит дня в четыре, не больше; дядюшка по трусости этого не смел сделать, а ведь удобных моментов было сколь­ко угодно, хотя бы тогда, когда мы спуска­лись в долину с гор у Чалько. Вместо этого, Мотекусома впустил нас в город, где и дал укрепиться, затем расточает для нас все до­ходы государства, не уберег сокровищ сво­его отца Ашаякатля, сам попался в плен и, кажется, готов отступиться от веры и убрать идолов великого Уицилопочтли. Беда вели­кая! Чтобы она не увеличилась еще более, нужно нас немедленно уничтожить. На их помощь в этом деле он и надеется. Если же ему, Какамацину, придется вступить на пре­стол Мешико, он всех их сделает большими сеньорами и одарит множеством драгоцен­ностей и золота. Успех обеспечен, ибо все главнейшие сеньоры - и Койоакана, и Истапалапана, и Тлакопана - родственники Мотекусомы, согласны действовать с ним вме­сте, да и в самом Мешико есть много единомышленников. Овладеть столицей будет не­трудно: часть войск двинется по дамбам и будет впущена беспрепятственно, другая пе­реправится на лодках. Мы им также не страшны: ведь недавно мешики перебили много teules под Наутлой, а голову одного teul, как и труп коня, долго показывали в Мешико. Не пройдет и часа, как все при­шельцы будут перебиты и тела их переданы для праздничного жертвенного пира.

Речь эта не произвела ожидаемого впе­чатления. Особенно военачальники переглядывались между собой в нерешительности, пока некоторые из них не заявили, что, если это делается с согласия Мотекусомы, они не перечат; если же его не известили, они нико­гда не станут мятежниками, внося в столицу убийство и раскол.

Какамацин разгневался, и трое из гово­ривших были схвачены. Тогда другие, подстрекаемые и поддерживаемые такими же молодчиками, как он сам, вынесли решение: стоять крепко за Какамацина и принять его план. Мотекусоме же был отправлен ответ, что Какамацин удивляется его заступниче­ству за людей, которые до сих пор причини­ли ему лишь несчастье и позор; несомненно, они его околдовали, отняв у него и ум, и прежнюю энергию его великого сердца, и мощь; их боги, особенно их великая женщи­на Кастилии, снабдили пришельцев чарами, чтобы он послушно делал все, что они захотят. Это было сказано, конечно, о великой милости Бога и его благословенной Матери Нашей Сень­оре, помогающей нам. А посему он, Какамацин, скоро навестит и дядю, и его новых друзей, для ко­торых его прибытие будет смертным приговором.