|
Я предвижу возражение, что традиция изготовления карт никак не могла поддерживаться 11 000 лет. Но почему это так уж невероятно? Разве у нас уже нет птолемеевской картографической традиции, просуществовшей в течение 2000 лет? И разве не сам Птолемей утверждал, что его «География» является исправлением более ранней работы Марина Тирского, который, в свою оче- редь, был лишь современным ученым в данной древней дисциплине? Ничто не мешает нам предположить, что «традиция Марина» началась за несколько де- сятилетий до Птолемея. Напротив, свидетельства Птолемея дают нам возмож- ность считать, что Марин Тирский (если это не просто общее название, прило- жимое к определенной категории мореходных карт), оказался последним в ко- горте хранителей и редакторов корпуса географических сведений, унаследованных с самых древних времен. Может быть, именно благодаря сохранению древних знаний финикийцы стали столь пытливыми исследователями окраин Атлантики, которую более поздние навигаторы боялись и окрестили «Морем Мрака»4. Финикийцы всегда искали нечто, что лежало за ближайшим горизонтом. НАМЕКИ НА УТРАЧЕННУЮ ГЕОГРАФИЮ АТААНТИКИ Древнегреческий историк Диодор Сицилийский писал в I веке до н.э., что «в море за Ливией (Африкой) расположен остров значительных размеров... рас- положен он в океане на расстоянии нескольких дней пути от Ливии на запад. Его земля плодородна, остров в основном гористый, а между горами — равнина исключительной красоты. Через нее протекают судоходные реки...»5 Диодор далее рассказывал, как финикийские мореходы, сбившиеся с курса в результате шторма, совершенно случайно обнаружили этот атлантический остров с судоходными реками. Вскоре была признана его ценность, и дальней- шая его судьба стала причиной спора между Тиром и Карфагеном, двумя вели- кими финикийскими городами Средиземноморья. «Тирийцы намеревались отправить туда колонистов, но карфагеняне вое- препятствовали им, отчасти из-за опасения, что многие жители Карфагена пе- реселятся туда из-за красот острова, а отчасти — чтобы иметь место, где можно было бы найти убежище в случае непредвиденных капризов фортуны, если то- тальное бедствие постигнет Карфаген. Они думали, что, поскольку они явля- лись хозяевами моря, то они были способны переселиться со всеми семьями на остров, неизвестный их (возможным) завоевателям»6. Отметим, что о судоходных реках к западу от Африки ничего не было из- вестно до того, как мореходы достигли Кубы, Гаити и Американского конти- нента7. В связи с этим нельзя ли данное свидетельство Диодора расценивать как одно из самых ранних упоминаний европейцев о Новом Свете? Интересно также, о чем думал Луций Анней Сенека (50 г. н.э.), когда писал в своей «Ме- дее»: «Настанет время, когда Океан (Атлантика) освободится от своих уз, кото- рыми мы ограничены, когда будет обнаружена необъятная земля, и Тифус (кор- мчий легендарного корабля Язона “Арго”) откроет новые миры»8. — 398 —
|