|
По этой причине нельзя рассматривать диалоги Платона как стенографический конспект. Большая их часть, например «Тимей» и «Критий», относятся к тем годам, когда Платон не мог понять их, даже если и слышал. Он иногда сводит вместе людей, которые не могли встречаться в действительности из хронологических соображений. Создается ощущение, что наивный современный читатель временами вводится в заблуждение в том, что касается природы философских диалогов, поскольку ныне эта форма литературного произведения весьма редка. Тем не менее с античных времен и до веков, предшествовавших нашему, она была широко распространена, ибо позволяла автору живо представить несколько точек зрения по спорному вопросу, не присоединяясь ни к одной из них. Из тысяч таких диалогов ни один не претендует на точную запись реальных бесед. Более того, вкладывать выдуманные слова в уста исторических персонажей было также общепринятой практикой во времена Платона – этим приемом пользовался даже добросовестный Цисидий – и сохранилось до наших дней. Написание таких речей долгое время считалось стандартным упражнением по риторике в античных школах. Со временем некоторые из этих спичей от лица известных людей стали восприниматься как настоящие и ими созданные. На самом деле, каковы бы ни были достоинства Платона, точность среди них не значилась. Он одобрял ханжескую ложь, посвятил часть «Республики» защите доктрины «ложь во спасение», которой правители могут кормить своих граждан, чтобы те были довольны своей участью. Платон наполнил свои диалоги мифами, вроде истории Эра из Памфилии в конце «Республики», и выдуманными речами, вроде речи Лисия в «Федре», которые от начала до конца, насколько нам известно, сочинил сам. Когда он читал один из своих первых диалогов «Лисий» перед аудиторией, Сократ, говорят, возмутился: «Всемогущий Геракл, какое скопище вранья сей юноша рассказывает обо мне!» А софист Георгий был не меньше поражен словами, вложенными Платоном в его уста. Нам давно известно, что между платоновским «Сократом» и настоящим Сократом мало общего. Хотя литературный персонаж и высказывал некоторые идеи Сократа, по существу «Сократ» Платона – идиот-чревовещатель. Трудно определить, где там заканчивается мнение реального Сократа и начинается измышление автора. Скрупулезные наработки Платона – сказание Солона и египетских жрецов, утверждение Сократа о том, что история об Атлантиде «не вымышленная, но правдивая» и речи в старой рукописи Крития – это вполне обычные литературные методы. Мало того что «старая рукопись» представляет собой банальную литературную уловку, которой пользовались рассказчики, начиная со времен Древнего Египта и заканчивая По и Лавкрафтом, но Платон и изложить-то ее без противоречий не может: в «Тимее» Критий говорит, что лежал всю ночь без сна, пытаясь вспомнить эту историю, а в «Критий» заявляет, что располагает записями, которые сделал Солон по пути из Египта домой. Если у него в руках были написанные материалы, почему тогда он, не зная сна, пытается мысленно восстановить сказание? — 149 —
|