- Но мне Добран Глебыч всё это хорошо растолковал.
- Повторение — мать учения, юноша! — строго посмотрела на меня женщина-философ, — я хочу, чтобы ты понял, что нас убивают по закону.
- Вас-то здесь никто не убивает! — засмеялся я.
- Да, нас не убивают. У инопланетной гвардии права на наше истребление нет. Но это не значит, что нас как еретиков не могут ухлопать христиане или как опасных личностей
- масоны. Ни те, ни другие греха не боятся. Все они живут одним днём. Древние тоже выбирали, но они выбирали людей, на которых можно было возложить ответственность за сохранение в обществе общих высших законов. Выбирали ответственных, но не законодателей и правителей. Вот один такой перед тобой! Полюбуйся!
И Ярослава кивнула в сторону своего мужа.
- Знаешь, кто это?
- Вроде бы Добран Глебыч... — растерялся я.
- Да, это он! Но на самом деле перед нами выбранный нашим обществом на 12 лет — князь, или сударь! Как тебе больше нравится?
- Князь? — открыл я рот. — Значит, ваша светлость? — посмотрел я на Добрана Глебыча.
- Ты знаешь это старинное обращение? — смутился старейшина. — В наше время так не надо, к тому же я не светлость...
- Светлость, светлость! — улыбнулась Ярослава. — Так, как он может любить, никто не умеет.
- Получается, что я гощу в семье второго высшего сословия?
- А первого у нас и нет, — пробасил Глебыч. — Так сложилось. Все труженики и все по духу бояре.
-Тогда, наверное, я у вас буду за первое, это как раз моё место. Я не завистливый, не жадный и не продажный...
— 120 —
|