- Наверняка отец через пару дней сюда приедет,- усмехнулся Николай. - Представляю, какой у него будет вид, когда до него дойдёт, что натворил здесь шатун?
- Скажет себе спасибо, что сбежал, - прикалывая на сосну послание, добавил я.
- Как бы они с Ванюшкой вообще в юрты не уехали, - погрустнел Коля.
- Не переживай, план ты уже сделал, а охота только началась. До весны ещё столько всего будет! - успокоил я его.
- Да я не о себе, а о них. Если сбегут, чем жить будут? Останется только ершей собирать по заторам да у родни клянчить.
- Не будь таким пессимистом, - засмеялся я, складывая на нарту свои вещи. - Побирушек из них не получится. Не у кого будет просить, ты же понимаешь, что назад мы уже не вернёмся?
- Я полагаю, пупи нами подавится, - проворчал хант.
- Как ты понял, это не простой медведь, а оборотень, он проглотит нас обоих и не поперхнётся! - обнадёжил я охотника. - Неплохо было бы перед отъездом хорошенько помыться.
- Это зачем? - удивился хант.
- Чтобы у миши всё было нормально с пищеварением. А то мы так потом провоняли, что у бедняги может начаться воспаление кишечника.
- Не начнётся, - засмеялся над моей шуткой Кинямин. - Медведи тухлячок кушают и ничего.
Мы выехали на поиски забытых идолов рано угром. Сначала наш путь шёл по моей лыжне. Но за болотом нам пришлось сбавить скорость. В пойме Кульёгана снега оказалось несколько больше, и передний снегоход теперь вынужден был топтать для второго дорогу. Хуже всего стало, когда мы угодили в старый кедрач. Теперь нам приходилось часто останавливаться и прорубать для «Буранов» в пролеске просеки.
«Будет совсем плохо, если к вечеру мы не выберемся на чистоган, - размышлял я. - В такой чащобе зверюга подойдёт вплотную. Опять вся надежда на собак. Хорошо, что под деревьями снега мало».
Но постепенно кедрач перешёл в высокоствольный сосняк. Стало заметно светлее. И через пару часов вечерние сумерки нас застали на просеке болота.
- Всё, разбиваем лагерь, - сказал я сам себе, останавливая «Буран». - Дальше нельзя. Видишь, начинается густой рям, - кивнул я подъехавшему Николаю.
Мы быстро разбили лагерь, но палатку ставить не стали. В палатке человек для медведя как в ловушке, понимая это, мы улеглись отдыхать у надьи под открытым небом. Недалеко от нас устроились на снегу и три наши лайки. На удивление собаки вели себя спокойно.
«Значит, вокруг нас пока никого нет», - отметил я, засыпая.
Ночь прошла без происшествий. На рассвете в километре от костра лайки облаяли соболя. На этом все их охотничьи страсти закончились.
- Сколько нам ещё осталось? - спросил я ханта, изучая карту фельдшера.
- Однако километров полета до Кульёгана будет, - отозвался Коля. - А там придётся сориентироваться на местности.
- Хорошо, если карта нам поможет, - сказал я.
- Меня беспокоит шатун. Он неспроста притих, - собирая вещи, посмотрел на меня охотник.
- Вся река в тальниках. Вот там он нас и ждёт.
- Кто ждёт, тот дождётся, - усмехнулся хант, - пулю под лопатку.
Теперь дорога наша шла борами и широким болотом. На плотном
— 254 —
|