|
Ну и придумал же ты хоромы! - ворчал эвенк. - Поставили бы стенки из снега и хватило бы.
- Но мы же, фактически, без дров! - оправдывался я. - Так дыры заткнём, надышим, понятно, что будет не тепло, но всё равно, не как на улице...
Мы кое-как вскипятили чай и даже обрадовались, когда, наконец, наши дрова закончились.
- Лучше в холоде, но хоть можно дышать, - философски заметил Н.Л.
- Я за всю жизнь столько не плакал, сколько сегодня, - вытирая воспалённые глаза, улыбнулся Сергей.
- В таком случае, затыкаем дыры и превращаемся в эскимосов! - скомандовал я.
- Это вы с Николаем у нас заделались эскимосами, так одеты, что вам и на улице можно, а что с нами к утру будет? - погрустнел Н.Л.
- Думаю, что все нормально, сейчас мы принесём всем наши одеяла и ещё мою куртку. Под всем двойным да на оленьей шкуре с собаками под боком - вам будет не хуже, чем нам! - успокоил я ребят.
Через несколько минут, запаяв все щели в снежной хижине, мы улеглись рядом друг с другом с намерением поскорее уснуть. На самом деле в иглу с каждой минутой становилось всё теплее и теплее.
- Надо же, - сказал Н.Л. - И вправду жить можно! Самое большое минус десять, а за стеной все тридцать, а то и больше!
- Вот видишь, - сказал я. - А вы не верили! Завтра встанем как огурчики!
Но ни назавтра, ни напослезавтра мы из своей снежной хижины так и не ушли. Ночью над тайгой начал бушевать сильный ветер, а под утро разразилась такая пурга, что невозможно было выйти из хижины. Ветер валил с ног, а снег забивал глаза и проникал во все отвороты на одежде.
- Что бы мы делали за твоими эвенкийскими стенками без топлива? - кольнул Николая Н.Л. - То ли дело - эскимосская хижина! Скоро мы в ней все обэскимосимся, обратно придём, на эскимосском разговаривать будем...
- Бабушка говорит, что и предков эвенков, и предков остяков, и предков всех других народов Сибири научили жить на Севере древние эндри. Потому ты и стал строить снежный чум, что знал, как он делается, и знания о его строительстве у тебя в крови. Н.Л. тебе помогал, как будто всю жизнь лепил такие вот хижины. А мы, - показал он на холодные снежные стены норы, - в снегу рыть не умеем...
От сказанного эвенком мы все растерялись. Николай указал нам на родовую память! И на самом деле мы строили с Н.Л. снежный домик ни как попало, а именно таким, каким он должен быть. А кто нас учил? Просто взялись в состоянии стресса.
- Так что, не обэскимоситесь! - заключил эвенк. - Это когда-то предки эскимосов обэндрились. Или обрусились...
- У тебя не бабушка, а настоящий профессор по истории Сибири, - сказал Н.Л. - Да и ты не так прост, уж очень внимательный.
Под слоем снега и завывание ветра мы спали, ели и разговаривали. Безделье всех сильно угнетало. Но делать было нечего. Пурга на безбрежной равнине - страшнее не придумать! Идти в такую погоду было невозможно. Но, наконец, под утро третьего дня ветер стих. Вместо него ударил мороз. Поэтому, наскоро собравшись, мы, как говорил эвенк, погнали свой аргиш дальше. Решено было на обратном пути снова заночевать в снежной хижине. Наш проводник намеревался к вечеру пересечь болото и выйти к тымским борам. Ночевать снова без дров нам не хотелось.
— 169 —
|