|
Является неправильным из даров Святого Духа, которые Господь обещал в Своей прощальной беседе, приведенной в Евангелии от Иоанна, исключать Церковь, предполагая, что это обещано только апостолам. В 14 и 16 главах Евангелия от Иоанна многократно говорится “вы,” “вам.” Входят ли в это “вы” люди послеапостольских поколений? Церковь — это и есть то “мы,” которое получило Дары, обещанные Христом “вам.” Христос все совершил единожды: единожды воплотился, единожды пострадал, единожды освятил и послал апостолов. Заглохло ли это движение в истории? Христос заключил с человечеством Новый Завет. Из истории Ветхого Завета мы познаем, что неверность людей не уничтожает верности Бога. Бог готов терпеть непокорных детей. Завет не теряет своей силы от неверности и непостоянства человеческой стороны. Лишь Бог властен разрушить или дополнить Свой Завет. Протестанты, полагая, что христианская Церковь как новый народ Божий изменила Христу, расточилась в песках истории и испарилась в “невидимую Церковь,” свидетельствуют о своем поверхностном представлении о Божией любви. Бог — Тот же. Он — верен. А потому и Завет не разрушен, и Дух Господень, обещанный нам в этом Завете Крови, продолжает дышать в Церкви. Кульман говорит: “определить канон это значит сказать: мы отныне отказываемся рассматривать как норму другие предания, не зафиксированные письменно апостолами.”[84] Однако мы не видим ничего подобного в церковной литературе эпохи установления “канона.” Мы, напротив, видели, что святой Василий видит и иные, литургические апостольские предания, отнюдь не зафиксированные в новозаветном кодексе. Кульман постулирует идентичность апостольского предания и апостольских писаний. Он отождествляет высшую норму с единственной нормой. О том, что существовали и иные нормы веры, нам часто напоминает святой Василий Великий: будем веровать так, как мы крещены; правило молитвы да будет правилом веры. Наша молитва обращена к Троице — Отцу, Сыну и Духу Святому — так и признаем как апостольскую веру Их единосущность и равнобожественность. Хорошо, Церковь установила Писание как правило веры. Но разве означает это, что после этого она должна была потерять свой голос? Разве издание учебника русской грамматики налагает вето на появление стихов Пушкина или романов Достоевского? Нельзя противоречить канону. Но нельзя противоречить и правилам русского языка. Делает ли установление правил речи излишним последующее развитие литературы? Разве признание посланий Павла богодухновенными позволяет пренебрежительно отнестись к творениям святых Отцов, обогащенных множеством благодатных даров, о чем свидетельствует церковная история. — 30 —
|