Стояние в вере, с. 11

Даже сегодня, несмотря на упорные попытки некоторой части модернистски настроенного духовенства и «демократической интеллигенции» возродить обновленчество как идейное течение в Русской Православной Церкви, воспоминания о нем столь свежи и столь отталкивающи, что успеха неообновленцы не имеют. Подавляющая часть православной паствы, помня беззаконные попытки модернистов узурпировать церковную власть и разрушить соборное единство Церкви, отвергает их недвусмысленно и категорично.

Стояние в вере, сс. 11-12

Опричнина

Соборные корни имеет даже опричнина. Дело в том, что часть российской аристократии лишь лицемерно согласилась с призывом к примирению и сотрудничеству, надеясь на деле по-прежнему отстаивать в первую очередь свои узкосословные интересы. Такая позиция боярства грозила Руси гибелью в новых водоворотах вельможных междоусобиц. Однако, заручившись на Соборе всенародной поддержкой, Иоанн совершенно законно считал себя вправе проводить собственную государственную политику - неуклонно, жестко и даже жестоко подавляя ненасытную боярскую оппозицию.

Русская симфония, с. 364

Само слово «опричнина» вошло в употребление задолго до Ивана Грозного. Так назывался остаток поместья, достаточный для пропитания вдовы и сирот павшего в бою или умершего на службе воина. Поместье, жаловавшееся великим князем за службу, отходило в казну, опричь (кроме) этого небольшого участка. Иоанн Грозный назвал опричниной города, земли и даже улицы в Москве, которые должны были быть изъяты из привычной схемы административного управления и переходили под личное и безусловное управление царя, обеспечивая материально «опричников» - корпус царских единомышленников, его сослуживцев в деле созидания такой формы государственного устройства, которая наиболее соответствует его религиозному призванию. Есть свидетельства, что состав опричных земель менялся - часть их со временем возвращалась в «земщину» (то есть к обычным формам управления), из которой, в свою очередь, к «опричнине» присоединялись новые территории и города. Таким образом, возможно, что через сито опричнины со временем должна была пройти вся Россия. Опричнина стала в руках царя орудием, которым он просеивал всю русскую жизнь, весь ее порядок и уклад, отделял добрые семена русской православной соборности и державности от плевел еретических мудрствований, чужебесия в нравах и забвения своего религиозного долга.

Русская симфония, сс. 150-151

Как некогда богатырство, опричное служение стало формой церковного послушания - борьбы за воцерковление всей русской жизни, без остатка, до конца. Ни знатности, ни богатства не требовал царь от опричников, требовал лишь верности, говоря: «Ино по грехом моим учинилось, что наши князи и бояре учали изменяти, и мы вас, страдников, приближали, хотячи от вас службы и правды». Придворный народный ум изобрел и достойный символ ревностного служения опричников: «они ездили всегда с собачьими головами и метлами, привязанными к седлам, - пишет Карамзин, - в ознаменование того, что грызут лиходеев царских и метут Россию».