Жизнь и учение св. Григория Богослова

Не менее важен другой тезис Григория: существуют" "незначительные" "("малые" ") догматы, по поводу которых допустимы разногласия. Это те догматы, которыми можно" "пренебречь" "ради церковного единства.

Третий тезис Григория, содержащийся в цитированном тексте: от Церкви нередко отсекаются не только" "нечестивые" "(еретики), но и те" "самые благочестивые" "христиане, которые или отвергли какую?то догматическую формулировку, заподозрив в ней ересь, или уклонились в неправильное понимание одного из" "малых догматов" ". Эти люди, очевидно, остаются верными Церкви, хотя и оказываются вне общения с ней. Таким образом, не все христиане, отделившиеся от Церкви, непременно являются еретиками. Современный богослов, сравнивающий догматические традиции двух Церквей, некогда отделившихся одна от другой, нередко оказывается в ситуации, когда от него требуется определить, является ли то или иное учение ересью, несовместимой с общецерковным учением, или разногласием по поводу" "малого догмата" ", допустимым в рамках единой церковной традиции, или вообще" "спором о звуках" ", возникшим в результате недоразумения и непонимания.

Наконец, четвертый тезис Григория, заслуживающий внимания: работа по сохранению единства Церкви, стремление привести разделившиеся церковные группировки к единомыслию в богословских вопросах важнее, чем аскетические подвиги,"полезные только тем, кто их совершает" ". Такая идея может показаться неожиданной для Отца Церкви IV века, но не этому ли посвятили жизнь и сам Григорий, и Афанасий — борьбе за восстановление церковного единства, разрушенного в результате разногласий между несколькими богословскими партиями? Именно из?за необходимости участвовать в этой борьбе Григорий не стал отшельником, но принял на себя епископский сан и не побоялся оказаться в эпицентре бури. Именно из?за необходимости восстановить Православие во" "вселенной" "Афанасий не пошел по стопам Антония Великого, но взвалил на свои плечи защиту Никейской веры. И Григорий, и Афанасий жертвовали своим личным спасением ради спасения Церкви, но именно за это Церковь и назвала одного" "Богословом" ", другого" "Великим" ", признав обоих" "вселенскими учителями" "и столпами православной веры.

Разница в триадологической терминологии между греческим Востоком и латинским Западом стала очевидной уже в IV веке. На рубеже IV и V веков блаженный Августин напишет трактат" "О Троице" ", где отправным пунктом станет не" "монархия" "Бога Отца, как это было принято на Востоке, но единство Божественной Природы: три Лица (personae) Троицы обладают единым действием и единой волей, дествуя как" "одно начало" "(unum principium). [1473] По Августину, Они суть одно начало и по отношению к Святому Духу, Который является" "общим даром" "Отца и Сына, будучи общением между Отцом и Сыном и любовью, которую Они изливают в наши сердца. [1474] Именно тринитарная доктрина Августина предопределила появление в латинском Символе веры утверждения об исхождении Духа от Отца и Сына (Filioque), ставшего одной из причин разрыва между Востоком и Западом. Хотя разрыв произойдет значительно позже, можно констатировать, что западная концептуальная модель Троицы, которая получила вполне законченный вид у Августина, уже в IV веке отличалась от восточной.