|
Рассуждение Григория об абсурдности применения категорий пола к Божеству весьма интересно. В библейской традиции идея Божества была связана главным образом с мужской символикой: о Боге говорили как об Отце, а не как о матери. В святоотеческой тринитарной традиции эта мужская символика сохраняется: речь идет об Отце и Сыне, а не о матери и дочери."Святой Дух" "в греческом языке — среднего рода (to agion pneuma). В языках семитского происхождения, например, в еврейском и сирийском, слово" "Дух" "(евр. ruah, сир. ruha') - женского рода, однако ранне–сирийские богословы не делают попыток противопоставить женское Божество Духа мужскому Божеству Отца. [894] Древнехристианская традиция не знала ничего подобного современному" "инклюзивному" "языку [895] и никогда не подвергала сомнения легитимность мужской символики по отношению к Божеству. Однако, как видно из рассуждений Григория, эта символика никоим образом не воспринималась как вводящая в Божество категорию пола. Грамматический род имен, применяемых к Божеству, не воспринимался как характеризующий Божество в категориях" "мужского" ","среднего" "или" "женского" ". Выпады Григория против идей" "мужского" "Божества, двуполого Бога и Бога–внука отражают коренное различие в понимании значимости богословского языка между ним и его арианствующими оппонентами. В восприятии последних, имя выражает сущность предмета; для Григория имя не есть сущность, оно — лишь некое словесное приближение к реальности, которая за ним стоит. [896] На эту же тему Василий Великий спорил с Евномием, утверждавшим, что различные имена соответствуют различию в сущности предмета и что есть неизменная связь между именем и сущностью. [897] И Василий Великий, и Григорий Богослов видели в евномианской теории Божественных имен грубый антропоморфизм, недостойный Божества. Для Григория, как мы уже отмечали ранее, не существует такого имени или термина, которое могло бы адекватно выразить Божественную реальность: всякое человеческое понятие относительно, когда речь идет о Божестве. Бог есть тайна, и вера в него есть таинство, а силлогизмы по поводу природы Божией суть" "извращение веры и уничтожение таинства (myst?riou ken?sis)".[898] Еще один вопрос арианина:"Чего недостает Духу, чтобы быть Сыном?"Ответ Григория:"Мы и не говорим, чтобы чего?либо недоставало, ибо в Боге нет недостатка" ". Отец является Отцом не потому, чтобы Ему недоставало сыновства; и Сын является Сыном не потому, чтобы ему недоставало отцовства. Сын — не Отец, так как есть только один Отец. И Дух — не Сын, хотя и от Бога, потому что есть только один Сын. [899]"Итак, что же? Дух есть Бог? — Несомненно! — Что же, Он единосущен? — Да, потому что Он Бог" ".[900] — 147 —
|