|
[158] В уже упоминавшемся выступлении Патриарха Алексия на московском епархиальном собрании 15 дек. 2001 г. было прямо сказано, что книжки, кассеты и газеты про «блаженную Пелагию Рязанскую» нельзя допускать к распространению в храмах: « — В некоторых храмах распространяются издания, пропагандирующие различных непризнанных стариц, таких как схимонахиня Макария, Богом данная, или Пелагея Рязанская, которые дерзали сами освящать воду, масло, а последняя даже хулила Церковь. К их могилам совершаются паломнические поездки, им пишут иконы и считают их святыми. Как Вы благословите отвечать прихожанам, которые покупают такие книги или едут в такие поездки? - — Продавать такие книги в приходах не следует, тем более не следует благословлять такие «паломнические поездки». Не следует продавать книгу, посвященную новопрославленным святым и изданную на основании материалов Русской Православной Церкви Заграницей. Даже если это издано с благословения епископа Владивостокского и Приморского Вениамина. Я запрещаю реализовывать в храмах Москвы эти книги, и с Владыкой Вениамином будет отдельная беседа» (Обращение Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II к клиру и приходским советам храмов г. Москвы на Епархиальном собрании 15 декабря 2001 года. М., 2002, с. 52). [159] Знаю, что церковные диссиденты тут же начнут наперебой цитировать послание Константипонопольского патриарха 1848 г.: «у нас ни патриархи, ни Соборы никогда не могли ввести что-нибудь новое. Хранитель благочестия у нас есть самый народ». Забавно. Это выражение сродни «Критянин сказал – лгут критяне всегда». Ведь если патриархи не могли ввести нового — то и это послание-то ведь патриаршее, а не народное… И все же оно новое. И народ церковный (в т.ч. русские, сербы, болгары..) вряд ли знали об этом послании и о том, что в нем говорится от их имени и о них. А узнали бы – так возмутились бы и сказали бы, что попы-де нас своим делом хотят заставить заниматься. Да и по сути не то что «патриархи и соборы», а и отдельные епархии и монастыри немало нового водили в мир церковного и народного благочестия и столь же успешно нечто из этого мира изымали (см. старые епитимийные правила). Вообще никто не может хранить то, чего не знает. А мера богословских познаний большинства наших прихожан, увы, далека от догматической чистоты… И кого считать «церковным народом», особенно сейчас? Членов “приходских советов”, пономарей, певцов, регулярных прихожан или же тех, кто причащается раз в год? Впрочем, вполне понятно, что издатели околоцерковных газет «народом» считают именно себя. — 380 —
|