|
- Про волков расскажите. - Что знаю, расскажу. Но тебе, Васильич, прости, не выговорю твое имя, с Николаем лучше. К нему даже из Москвы приезжают. Как-то письмо прислал, мол, живет у меня человек хороший. - Давно прислал... письмо свое? - Может, пол года, может, год. - Нет, раньше это было, - Мария Ивановна вступила в разговор. - Ну ты меня еще сбивать будешь? Мы тогда еще бычка зарезали... - Правильно, только не Борьку, а Степку... - Не путай, Марья. Да и какое это имеет значение? - Кажется, человек тот до сих пор у него живет. - Понятно, - Сидорин был разочарован. – Но адрес все-таки дайте. Глядишь, окажусь в тех краях, привет передам. - Вот это правильно. А уж про волков он все знает. Только ненавидит их люто. - Причем, всю жизнь, - опять встряла Мария Михайловна. - За что же он их так? - За Дамку. - Марья, помолчи, пожалуйста, - рассердился лесник. – Я сам все расскажу. Собака у нас была борзая – Дамкой звали. Николай в ней души не чаял, она в нем. Одним словом, волки ее загрызли. Переживал он – жуть. Потом всех волков в округе перестрелял. Придет, бывало домой, и скажет: еще одного серого за Дамку уложил. За разговором они не заметили, как на кордон легла ночь. Зажглись звезды на небе и на земле – это тысячи светлячков зажгли свои маленькие фонарики. Обычно темный и сумрачный лес вдруг преобразился, словно по мановению волшебной палочки феи. И лесник, задумавшись, смотрел в землю под ногами, то ли вспоминая своего непутевого брата, так и не ставшего ученым, то ли его несчастную собаку. Глава пятнадцатая. Маня и немец.
- Я вам в летнем домике постелила. Ляжете, полог задерните – ни один комар вас не укусит. Лучше всякого... феми... как же его? Фумитокса, вот. - Спасибо, Мария Михайловна. Хорошо у вас. Воздухом дышишь, как родниковую воду пьешь. - Правильно. Кордон на верху стоит, сосна, песок, болота нет. Целебный воздух. - Только не одиноко – одни ведь в лесу? Мария Михайловна пожала плечами: - Почему одиноко? Это когда делать нечего – одиноко, а работы у нас – сами видели. Сено покоси, скотине дай, корову подои. Хорошо, «Нива» своя есть. До села езды – десять минут. - А дети? - А что дети, - вздохнула женщина, - вот только и остается – переживать за них. Материнское сердце – ему не прикажешь. Дети у нас в городе. И сын, и дочь, у всех семьи. Хорошо живут. Через недельку обещали внуков подкинуть – тогда еще веселее станет... А можно мне теперь вас спросить? - Конечно. - Вы, наверное, писатель? — 94 —
|