Единственный крест

На лето в Островно приезжали художники. Как его... Бялыницкий приезжал, Моравов, Коровин. Два года я прислуживала семье Богданова-Бельского. Ухаживала за их коровой. Они второй этаж снимали у Ушаковых. Наталья Антоновна, жена Николая Петровича даже в Москву меня возила. Много нарядов дарила, перешивала из своих. Остальные художники, друзья его, Николая Петровича Богдашей звали. Добрый он был очень. Отзывчивый. А уж какой жизнерадостный! Особенно природу любил и детей. У него куртка рабочая была, карманы в ней глубокие, а в карманах всегда леденцы и орехи. Ребятня наша деревенская, как встретят его, так спрашивают: «А когда же мы писаться будем, мы завсегда рады для вас стоять». Неспроста, первый сбор земляники они всегда ему несли.

Николай Петрович вместе с учителем Зольниковым пели в церковном хоре. Очень красиво пели. Меня Николай Петрович писал много раз. Помню картину писал ночью. Я фонарь должна была держать. Говорил: «Сегодня вечером будем работать. Отдохните днем, обязательно отдохните». Фонарь он привязывал к веточке, я лишь руку поднимала. Жалел меня. Обедали вместе. Ему и покос для коровы давали. Приезжал к нему профессор Канцель, глазной врач. Еще писал картину. У пруда, возле Ушаковых, где воду для питья только брали. Позировали мы с Зольниковой Аней. Она читала, я вышивала. Богданов одевал нас в русские костюмы: синие сарафаны, белые кофты. А «Именины учительницы» писал на балконе дома. Николай Петрович мне говорит: «Беги в Клопинино, позови детишек позировать». Деревня эта бедная была. Переодевали их в специальные чистые рубашки. Давал мне записку к Евсееву и денег, чтобы я купила баранок для детей. А Наталья Антоновна самовар для них греет. Сидели все вместе за круглым столом, пили чай с баранками, чтобы потом не отвлекались от голода. Смешливые ребятишки были. Палец покажешь – смеются. «Ты хоть их не смеши» - говорил Николай Петрович.

У Беневоленских огурцы и яблоки брали. Часто ездил к Моравову в Гарусово на охоту. В девятнадцатом... или двадцатом? – последний раз приезжали Богдановы в Островно. Звали с собой, когда уезжали. Николай Петрович показал как-то пачку денег, «керенок», говорит: «Теперь у нас новый царь. Старые деньги николаевские пропали». Когда уезжали, оставили мне корову.

Художники для церкви иконы писали. Коровину несколько раз позировала. Я возила воду на лошадке Ушаковым. Он остановит. Стой, говорит, писать буду. Уезд наш был богатый. Хлеба много вывозили. А в тридцатых годах стали привозить. Особенно котловановская сторона богатой была. Самые богатые были Зворыкины. У них в Воздвиженском имение было, в нем винокуренный заводик. И в Котловане второй. Они, Зворыкины, и церковь в Котловане ставили.